Тупое оцепенение, охватившее меня во время бракосочетания, еще не рассеялось, так что я покорно побрела за мужем, не сказав ни слова. Да и стоит ли говорить? Мне было все равно, я просто устала и хотела, чтобы это все закончилось.

— Не переживай, женушка. Завтра доберемся до дома, там и кровать есть, и удобства всякие. Все, что нужно девушке, — успокоил меня он.

Упав чуть ли не с разбегу в сено, Лаэрт весело взглянул на меня снизу вверх и похлопал рядом с собой. Сев на максимальное доступное расстояние от него, я стянула туфли и улеглась, зарывшись в колючее сено. Не было сил ни думать, ни переживать о чем-то. Уснула я моментально.

* * *

Проснулась я резко, вздрогнув всем телом. Именно пробуждение окончательно дало мне понять — началась новая жизнь. Громогласный бодрый голос мужа выдернул меня из тяжелого, лишенного сновидений сна.

— Доброе утро, дорогая! Пора просыпаться. Если хотим сегодня добраться до дома, стоит поторопиться.

Я не хотела. Я вообще ничего не хотела. Разве что… Урчание моего пустого желудка зазвучало еще более неприлично в этой утренней тишине.

— Вот и славно, — одобрительно сказал он. — Если ты голоден, значит, жив. Так говаривала моя тетка когда-то. А раз мы оба живы, можем и позавтракать.

Вяло шевельнувшись, я села. Кожаная куртка соскользнула с моих плеч. Не глядя на Лаэрта, я молча протянула ему куртку. По привычке потянулась к волосам и нащупала запутавшиеся в них сухие стебли. Выгляжу, наверное, чудовищно. А разве это важно сейчас? Какая разница, как я выгляжу?

— А что… — пискляво-хриплый голос не был похож на звуки, которые издавала бы я. — Кхе-кхе, — я попробовала еще раз: — А что на завтрак?

— Ну, поскольку вчера я толком ничего не заработал, кроме, разве что, моей прелестной женушки, — он весело подмигнул мне, словно я не более чем удачная добыча. Впрочем, так оно есть. Просто досталась я не королю или герцогу, а нищему музыканту. — Сегодня у нас на завтрак яблоки.

Лаэрт извлек из карманов пару красных яблок, небрежно вытер их об собственную рубашку и протянул одно из них мне.

— Приятного аппетита, дорогая.

Плюнув на нечищеные зубы, правила этикета и прочие глупости, я впилась зубами во фрукт. Сладкий сок брызнул в стороны. Я заглатывала куски быстро, почти не жуя. Никогда в жизни я не была так голодна. Последний раз я ела вчера днем. Тогда, на королевском обеде, я едва ли проглотила больше пары кусков, поскольку так нервничала, что сводило желудок. Сейчас желудок тоже сводило, но уже от голода.

Дожевав яблоко, я подняла глаза и натолкнулась на проницательный взгляд Лаэрта.

— Нам пора идти.

Голод утолен не был, но капризничать смысла мало. Мысленно оплакав свои несчастные ноги, я натянула туфельки.

И вновь мы шли вперед и вперед. Осталось позади мое родное королевство, мы двигались все дальше и дальше и, казалось, конца и края этому не будет.

— Чья это земля? — наконец, нарушила я молчание.

— О, это владения короля Дроздоборода, — не сбавляя шага, сообщил Лаэрт. — А если бы ты вышла за него замуж, были бы твои.

Я лишь угрюмо дернула плечом.

— Погоди, а откуда ты знаешь, что я его так назвала? — вдруг сообразила я.

— Об этом уже все знают, моя дорогая. Ты не представляешь, как быстро разносятся слухи. Не удивлюсь, если с твоей легкой руки он и в историю войдет не иначе как король Дроздобород. Наверняка, карикатуристы уже взялись за карандаши, а поэты за перья. Через три дня каждый уличный мальчишка будет распевать песни о короле Дроздобороде.

Может, стоило бы посочувствовать этому бедняжке-королю, который ни с того ни с сего заполучил такое прозвище, но… не получалось сочувствовать! Ни капли сожаления! Я делала то, что было нужно. Да, я высмеяла его и прочих. Нет, мне не кажется, что нелепое прозвище, ушедшее в народ, это такая уж трагедия по сравнению с тем, что случилось с моей жизнью. В конце концов, каждый из моих несостоявшихся женихов уехал домой и вернулся к своей богатой жизни, и лишь я сейчас стираю ноги в кровь, направляясь неизвестно куда с человеком, которого знаю меньше суток. Нет, не получается у меня сочувствовать!

Напротив, из-под апатии подняла голову злость. Ярость, сжигающая все вокруг, начала пылать в моей душе. Никогда еще я не металась так часто между различными эмоциями. Не удивлюсь, если к концу дня меня просто разорвет. Злость сменяется апатией, апатия усталостью, за ней появляется тоска и печаль, потом снова злость и так по кругу. Я попеременно готова разорвать каждого, кто попадется на пути, и зарыться в какую-нибудь нору, чтобы оплакать свою несчастную жизнь.

— Полагаю, это большая трагедия для короля Дроздоборода, — ядовито процедила я. — Даже не знаю, как он справится с подобным переживанием. Наверное, впадет в тоску и перестанет есть.

Мой муж промолчал, лишь бросил на меня короткий взгляд и зашагал быстрее. В следующий раз он заговорил только, когда мы проходили мимо большого замка, видневшегося на соседнем холме.

— Не жалеешь, что не вышла за него замуж? Этот замок был бы твой, будь ты женой Дроздоборода. Кажется, это его зимняя резиденция.

— Ах, если бы я стала женой Дроздоборода! Как было бы замечательно стать госпожой Дроздобород, — фальшиво пропела я. — Об этом лишь мечтала в жизни я.

Супруг начинал раздражать. Словно мне и без того недостаточно плохо, он еще и подливает масла в огонь. А если я буду тыкать во всех встречных женщин пальцем и спрашивать, не жалеет ли он, что не женился на вон той или этой девушке?