Люди, собравшиеся на площади, под звуки барабанного боя и военной музыки замолчали, уставившись на флаг. Вся толпа обратила взоры на синее полотнище, которой гордо реяло на ветру. А граф Йозеф, возвышаясь над толпой с балкона ратуши, провозгласил:

— Перед вами наше древнее знамя. Мой далекий предок маркграф Йошт Моравский сражался под этим знаменем еще в 1405 году. И сегодня, через четыре века, мы поднимаем этот забытый флаг снова. Отныне он будет утвержден символом Великой Моравии!

Толпа вновь одобрительно загудела, а граф продолжал:

— Мы, Свидетели Великой Моравии, не будем больше терпеть унижений и оскорблений! Мы вспомним о наших предках, о тех, кто сражался за нашу свободу! Мы не позволим, чтобы наши дети выросли в страхе и под гнетом иноземцев! Мы будем сражаться против французов до победы или до смерти! И мы не пощадим предателей!

Народ снова закричал, выражая свой гнев в адрес врагов. Ремесленники и лавочники, каменщики и столяры, кузнецы и бондари, отставники-ветераны, старики, женщины и даже дети, собравшиеся на городской площади, — все они были едины в решительном стремлении отстоять свободу своей земли. Каждый из них чувствовал, как в груди разгорается пламя, и это пламя требовало действий.

— Мы должны объединиться прямо сейчас! — продолжал граф, поднимая руку, как будто призывая небеса к помощи, — пусть каждый из нас станет частью «Союза Аустерлица»! С этого момента мы все, невзирая на сословные различия, будем бороться не только за родную землю, но и за наше будущее, чтобы возродить величие нашей страны!

Горожане на площади снова загудели одобрительно.

И в этот момент слово взял немолодой барон Томаш Моймирович. Он выглядел так, как должен выглядеть ветеран: седой и лысоватый, лицо было изрезано морщинами, но в глазах светился огонь, который не потух даже после многих лет неудовлетворенной жажды мести. Его голос, хоть и дрожал от напряжения, но звучал мощно:

— Мы не только хотим возродить древнюю страну, мы жаждем справедливости! Мы хотим, чтобы наши дети знали, что такое гордость за свой край! Мы должны покарать не только Наполеона, но и Габсбургов, чтобы вернуть себе то место в Европе, которое наша страна заслуживает! Так давайте же сделаем это вместе, вспомнив свои корни и возродив древнее братство славян, даже если мы все давно уже перемешались с немцами! Но память о предках живет в нас. Мы — потомки тех, кто первыми пришли когда-то на эту землю и сражались за нее! Мы не позволим ей быть поглощенной тьмой, мы — свет, который пробьется сквозь любые преграды! Мы сплотимся в «Союз Аустерлица» и будем сражаться, а каждый из нас пусть станет щитом для своего соседа! Мы не одни, нас поддерживает Россия! С нами здесь князь Андрей, адъютант Кутузова, а с ним — русская гвардия! И вместе мы сможем сокрушить врагов! Время пришло! Время Великой Моравии!

Слова барона-ветерана подхватила толпа, и вскоре вся площадь, наполнилась громом одобрения. Люди из разных сословий, стоящие на площади, начали обнимать друг друга и объединяться, как будто в этот момент они сделались одной семьей. Наплевав на все сословные предрассудки, они прямо на моих глазах делались новой единой нацией. А все взгляды по-прежнему были прикованы к флагу, ставшему новым национальным символом. Синее полотнище с золотым орлом в клетчатой броне, расправившим крылья, стало знаком новой надежды. Оно развивалось на ветру, словно призыв к действию. И горожане, глядя на старинный флаг, вновь сделавшийся символом новой борьбы против захватчиков, чувствовали, как их сердца бьются в унисон, наполняясь энергией, которая, казалось, могла сдвинуть горы. И боевой дух этих людей было уже не сломить.

Стоя на балконе ратуши рядом с главными мятежниками, я чувствовал небывалый душевный подъем и накал страстей. Прямо у меня на глазах рождалось новое государство. И я понимал, что каждый человек, стоящий на главной площади Здешова в этот момент, чувствовал, что становится частью чего-то большего, чем просто восстание местных мятежных баронов и смена власти в одном небольшом городке. Это было настоящее возрождение древней страны. На моих глазах создавалась новая история, неведомая никогда раньше даже мне, человеку, чье сознание переместилось сюда из двадцать первого века. И я не был сторонним наблюдателем, а участвовал в этих судьбоносных событиях непосредственно.

Как только гомон голосов многотысячной толпы немного затих, речи главных мятежников отзвучали, а военный оркестр отыграл свою программу, издалека послышались новые грозные звуки, похожие на громовые раскаты. И их трудно было не узнать тем, кто прошел сквозь огонь сражений. Со стороны входа в долину разносился грохот артиллерийских орудий. Маршал Мюрат двинул свои войска в атаку. И битва за Здешовскую долину началась.

Едва услышав залпы, возвестившие о начале сражения за Здешовскую долину, предводители мятежников засуетились. И главнокомандующий граф Йозеф, обратившись уже не к народу, а к своим заместителям, произнес, успокаивая их:

— Не волнуйтесь, господа. Наши войска уже развернуты. Мы времени зря не теряли. Еще ночью эрцгерцог Фердинанд выехал на передовые позиции, чтобы командовать непосредственно на поле боя. А я на рассвете получил сообщения с почтовыми голубями от своих верных людей в Вестине, что маршалу Мюрату для усиления из Ольмюца были направлены всего лишь два потрепанных пехотных полка. Их Мюрат как раз и бросил сейчас вперед, боясь использовать свою кавалерию в узком пространстве входа в долину. Потому я не сомневаюсь, что наш молодой эрцгерцог удержит рубежи. Тем более, что мы выделили ему из городского арсенала двадцать четыре шестифунтовых орудия.