После, не теряя времени зря, она сообщила об основных проблемах приюта. Тут же достала лист бумаги, сообщив, что это смета на необходимые расходы. И с царственным видом сошла с трибуны и положила почему-то перед Юстасом. Но мужчина во фраке забрал его себе. Наставник, естественно, не возражал.

Зал во время ее выступления так вежливо дремал. Отчет о приютской деятельности у государственных мужей восторга не вызвал.

Следом вышла Вильма. И мужчины тут же зашевелились и заулыбались. Словно они ослики, перед мордой которых повесили морковку.

Она долго и нудно перечисляла и восхваляла всех членов попечительского совета. Эдгару тоже досталось. Глава приюта еще и на меня зло так глянула, словно понимала, по чьей наводке ее вызвали в собрание.

Но когда она стала называть достоинства девочек, мужики тут же оживились. А я поняла, что в отличии от доклада, который Вильма давала герцогу на согласование, это была совершенно новая часть.

Дамочка перечисляла у какой девочки на сколько за год выросла грудь и до каких параметров округлилась попа.

– Вильма, хватит здесь цирк устраивать! – первым не выдержал Овид. Все же он был главным куратором подобного заведения и нес за них определенную ответственность. А сэр Юстас наградил ее таким тяжелым взглядом, что матушка тут же замолчала. Словно этот взгляд значил для нее намного больше слов начальника.

– Я всего лишь рассказываю об успехах моих девочек, раз о другом говорить нельзя! – Вильма обиженно поджала губы и отправилась на свое место, больше не говоря ни слова.

Да, здесь я была с ней согласна. О шпионской деятельности и о высокопоставленных любовниках, в которых ходила минимум половина зала, говорить на собрании не будешь. Но нужно же свое заведение хоть в чем-то похвалить?

Настала очередь Эдгара. Я от волнения сжала кулаки так, что ногти впились в кожу. От моего земного маникюра не осталось и следа. Все, что было иного цвета, мне пришлось спилить. Благо, что пилку для ногтей я все же нашла. И теперь мои ноготки сияли девственной чистотой и были очень острыми. Сердце забилось в груди испуганной птицей, словно это я, а не он сейчас будет выступать.

Однако по мужу нельзя было сказать, что он волнуется. Герцог Иррида вышел на трибуну совершенно спокойно, даже, я бы сказала, уверенно. Разложил на пюпитре свои бумаги и поднял взгляд на зал. И тут пара дам, входящих в совет, вдруг охнули.

– Фэлкон, вы успели излечиться от той напасти, которую заработали на границе? – уточнил один из членов совета.

– Как видите! – недовольно дернул плечом муж. Еще раз обвел глазами зал и стал говорить.

Начал он с приюта Трильи. Похвалил их за хорошую дисциплину и порядок, царивший там. Да, дамочки мешали нам работать. Но это было одной из составляющей дисциплины приюта. Сейчас я понимала, что в этом мире иначе никак нельзя.

Мадам улыбнулась уголками губ. Даже этой сушеной вобле были приятны его слова. Затем он перешел к проблемам:

– В этом вопросе я полностью согласен с мадам. Финансирование нужно увеличить. Не думаю, что казна Ардона сильно обеднеет, если мы выделим денег на одно платье для каждой воспитанницы приюта. Бедные девочки постоянно ходят лишь в форме, что не способствует развитию у них чувства красоты.

– Зато к опрятности и экономии приучает! – фыркнула вдруг Вильма. Вот уж не думала, что матушка способна на такие злые реплики.

– А ваших воспитанниц ничто не приучает ни к опрятности, ни к экономии! – Эдгар тут же перевел стрелки на нее. И матушка сразу стушевалась. Но через секунду собралась с духом и выдала в свое оправдание:

– У нас жизненные цели другие!

– Вот об этих целях я бы хотел поговорить, – согласно кивнул муж. – Может, нам о них лучше расскажет сэр Овид? Я понимаю его цели и стремления. Но все же там царствует уже явный перебор.

Зал внезапно замолчал. Особенно помрачнели те, кто пользовались этим перебором. Но еще большим потрясением для меня стало то, когда заговорил сэр Юстас:

– И в чем же этот перебор заключается? Овида мы обязательно послушаем. Но я бы в начале хотел выслушать вас, Фэлкон.

– Как скажете, Ваше Величество, – муж слегка поклонился. А моя бедная челюсть с таким стуком упала на пол, что я сильно удивилась, что звук не услышали остальные члены совета.

Юстас – король? Не может такого быть. Мы с ним общались как с простым человеком. И в манере, и в разговоре прослеживалось, несмотря на уважение Эдгара, что Ю все же ниже по титулу. Тогда брат-близнец? Я еще раз внимательнее посмотрела на короля. Благо он сейчас препирался с наследниками и на меня не обращал внимания. И я не увидела ни одной отличительной черты. Даже одежда была той ж самой, что на наставнике, когда мы вели разговор перед заседанием.