– Овид, ты об этом знал? – осведомился король.

– Нет, – покачал головой сын.

– А ты? – второй вопрос был задан Эдгару. Получается, что это все же не Юстас?

– Знал, Ваше Величество, – склонил голову муж.

– И что ты сделал?

– Забрал девочку, вызвавшую наибольший интерес Его Высочества к себе.

– Да ты не только ее забрал, – с плаксивой интонацией отмахнулся от него Корнелиус. – Ты еще и предыдущую девушку забрал и фамилию ей поменял. Испортил мне весь план.

– Корни, лучше бы ты молчал. Из этой передряги мне тебя уже не вытащить, – Овид пробормотал слова, прикрыв глаза руками. Но я скорее интуитивно его поняла.

– Молчать? Зачем? – старший принц гримасничал, словно он был капризной барышней. – Я хочу, чтобы все знали мою историю. Все поняли, какой я умный. Кыш отсюда!

С этими словами он вытолкал Эдгара с трибуны и с горделивым разворотом плеч занял его место.

– Если вам это действительно так интересно, то я готов предоставить свою историю на суд почтенной публики! – зал в ожидании замолчал. И лишь король и его младший сын уронили головы на руки и застыли в этой позе. А Корнелиус начал свою исповедь. – Все началось тогда, когда я неудачно посватался к Еванджелине Ух. Я считал ее верхом совершенства. А потом я застал ее в очень неоднозначной ситуации с конюхом. И понял, что обычные женщины не достойны любви и уважения.

При этом Корни энергично задергал тазом, изображая то, что на публику обычно не показывают.

Хорошо, с этой частью его выступления я была в принципе согласна, не считая дурного танца. Тут можно много эмоций испытать, когда застаешь любимую вот в такой позе. В мою прокурорскую бытность повесился молодой мальчик. Его угораздило влюбиться в местную проститутку. А когда он понял, что она из себя представляет, то просто свел счеты с жизнью, совершенно не подумав о том, каково пришлось его родителям.

– Это понятно, – снова раздался голос с галерки. – А что дальше было?

– А дальше, чтобы он не натворил бед, мы решили приставить к нему Элизабет. Это не просто девушка, это умертвие высшего порядка, – неожиданно подал голос Овид. – Ведь Корнелиус не только сильный физически мужчина, но и очень сильный маг. Поэтому простому человеку с ним было не справиться.

– И вы приставили к нему лича?

– Пусть будет лич, если вам так угодно, – согласился младший принц. – Только дальше случилось то, что никто не ожидал. Наследник Ардонского престола и лич полюбили друг друга.

– Я могу продолжать? – уточнил старший брат у младшего. – Я хочу поведать миру историю нашей любви!

При этом он состроил умильную гримасу и послал Элизабет воздушный поцелуй. А я потянула стоявшего рядом Эдгара на себя. Совсем не хотелось, чтобы полоумный отпрыск монарха узнал свою несостоявшуюся жертву. Мы, конечно, изначально рассчитывали на скандал, но не до такой степени. Я вдруг поняла, что вся монархия в данный момент находится под угрозой. Но ведь нет страшнее загнанного в угол зверя. А Корнелиус тем временем продолжил свое повествование:

– Да, вы правильно услышали. Мы с Лизой полюбили друг друга. А я как истинный влюбленный решил, что моя девушка достойна всего самого лучшего. Только личей не волнуют наряды и драгоценности. Им нужны эмоции. И чем больше их будет, тем лучше. Желательно, чтобы они были негативными. И тогда я начал убивать. О, эта была целая наука! Я убивал не просто так. Я взял имя моей неверной невесты. А вот из фамилий девиц должен был сложить слово «страсть». И тогда моя Лизонька просто расцвела. Ее мышцы наполнились упругой силой, взгляд стал ярким. И она из холодного умертвия превратилась в теплого человека! – последние слова он буквально выплюнул.

Я подняла глаза на галерку. Просто сидящих видно не было, но добрая половина пишущей братии перевесилась через перила, чтобы лучше видеть происходящее. Журналисты с невозмутимым видом записывали. Кто-то строчил в блокнотах. Кто-то активировал записывающие кристаллы. Я бы, наверное, с ума сошла от таких новостей. Просто в этот раз уже всё было нам практически известно. Поэтому и воспринималось более спокойно.

– Сэр Овид, а кто утверждал, что маньяков в Ардоне больше нет? Вы покрывали своего брата? – уточнил уже знакомый мужской голос. Кто-то среди журналистов был или отчаянным, или бессмертным. Иного объяснения его храбрости я не находила.

– Мы его изолировали от общества. Он все эти годы жил в специальной палате под присмотром врачей, – выдохнул младший брат.

– А кого же тогда повесили на площади?

– Тоже смертника. Просто мы ему утопление предложили заменить на повешение. И он с радостью согласился, – хорошо, что Овид не стал юлить. Я даже в какой-то мере его зауважала.

– А зачем же вы тогда его выпустили? – теперь уже уточнял звонкий женский голос. А я вдруг поняла одну простую вещь. Галерка была устроена таким образом, что сидящие внизу люди не видели, кто там о чем спрашивал. Это обеспечивало прессе полную анонимность и в какой-то мере безопасность. Не думаю, что монархи рассчитывали на подобн6ый скандал. И вряд ли отправили на галерку соглядатаев.