Наш с ним разговор начался с того, что он рассказывал мне о своей бытности, что он простой работяга, который выбивается из сил, чтобы его жена и дети были одеты и сыты. Он прославлял Сакраарха за то, что их бог даровал им жилище и этот город, а также эту работу и, конечно же, свои благословения. Он подчеркнул много положительных моментов от служения свету. Но иногда, как будто бы невзначай, проносил сквозь свои слова то, что ему не нравилось в Святой Империи. Например, он говорил, что они ограждены его силой со всех сторон, но вот только иногда законы Священной Белой Книги, словно тиски, сдавливают жизнь простых людей, так что не продохнуть. Или во время обсуждения местных стражников он выделил многое из того, чем эти сатлармы помогают простым людям, но в то же самое время упомянул, что не чувствует в них братского духа, как будто бы эти щитоносцы возвышаются над людьми, считают себя лучше или могущественнее. Во всех этих словах я поддерживал его. И он мне сказал:

– Я знаю, что в Священной Белой Книге прямо так и сказано: нет иных творцов и владык, кроме лишь одного – Сакраарха, однако тебе не кажется, Форманис, будто бы помимо нашего святейшего и славного есть кто-то ещё? Кто-то, быть может, даже ещё более могущественный, чем наш владыка?

Я же отвечал ему так:

– Ты наверняка бывал в Ситалии. А если даже нет, то, скорее всего, слышал о безумном пророке, который на главной площади рассказывает о нежити и о другом боге. Так что нечего и думать: за границами нашего мира есть и другие боги.

Тот подхватил мои слова:

– Я рад, что ты не отрицаешь этого!

И далее он принялся подводить меня к мысли о том, что другой бог – это Аббарон. Однако, прежде чем произнести это имя, он остановился и спросил:

– И знаешь, кто?

Я отвечал ему, и мой ответ ввёл его в ступор:

– Конечно, знаю, Бэйн, бог Пустоты.

Тот замешкался, когда услышал это. Но, пока мы приближались к его дому, стало гораздо темнее, помимо этого людей стало меньше, да и мы уже шли переулками, так что никто не увидел, как я убил этого человека и обратил его в одного из нас. После смерти его грех тут же стёрся, как и стёрлась ересь, которую он в себя вложил. А после из его мёртвого тела явился новый бессмертный, истинный и совершенный, не имеющий в себе никакого изъяна. Да, смерть пока что остаётся единственным способом, как очистить души грешников. Однако наши поиски ещё продолжаются.

Я внимательно рассмотрел эфирное пространство, но обращал внимание не на подрагивания, которые случались время от времени. В этот раз я всматривался, чтобы увидеть следы творения магии. Взор бессмертного пронзил дух магического пространства и устремился в прошлое. Я видел, как им пользовались чародеи Святой Империи, когда возводили города. А после был промежуток, когда магическое пространство было довольно продолжительный период нетронутым рукой мага. И только в самом начале времён я видел, как им очень интенсивно пользовалось великое множество рук сенонцев. Но это меня совершенно не заботило, ведь здесь и сейчас уже другое общество, и, согласно тому, что увидел, а, точнее, чего не увидел, сатлармы никак не изменяли эфирное пространство. Я не видел следов глобального вмешательства. Чародеи этого мира не делали никаких попыток защитить себя. Даже банальных методов, свойственных для новичков в магическом ремесле, я здесь не наблюдал. Не говоря уже о том, чтобы возвести над каждым городом и селением самообновляющийся купол магической преграды. Глядя на это отсутствие какой бы то ни было защиты, я уже придумал великое множество способов, как можно навредить сатлармам и простым жителями, которые живут под покровительством Сакраарха. Мне будет достаточно лишь мгновения мысли, чтобы излить на них такой катаклизм, что здесь ничего не останется тут же. И я сейчас говорю не о зора, а о великом множестве других сфер магии. Либо они слишком глупые, либо слишком самонадеянные. В любых мирах, где обирают валирдалы, не важно, скрытно или открыто, возведена целая сеть защитных чар. В зависимости от плотности магического населения сила таких чар может варьироваться вплоть до непроницаемого физического купола.

Но сам факт, что валирдалы тут же оплетают миры, находящиеся под их защитой, всевозможными магическими заграждениями, показывает, что они, во-первых, осознают опасность вражеских чар, а, во-вторых, серьёзно относятся к ним. Здесь же нигде не было замечено никаких оберегов, которые давали хоть какую-то уверенность в завтрашнем дне. Да тут будет достаточно какому-нибудь кельтеру спрятаться в близлежащем лесу и произвести ритуал истинного проклятья, чтобы причинить непоправимый ущерб жителям или же самому городу. Только лишь над Кессвеном кружилась непрекращающаяся магическая воронка, но и то была создана не для защиты, а для укрепления ереси, чтобы каждый последователь пути негасимого пламени мог прийти в эту деревню и ощутить, как её аура удовлетворяет его потребность в той ереси, что овладела разумом. Это явление, к слову, можно было обратить оружием. Если бы чародей, который создал и, скорее всего, удерживал эту воронку в действии, захотел и у него доставало бы сил, он мог бы направить её даже сюда, в столицу, и тогда отступнические мысли начинали бы укореняться в умах простых людей, лерадов и даже лармудов с чародеями. Это создало бы очень плодородную почву для того, чтобы сеять семена пути вечного пламени. После того, как эта воронка сделала бы своё дело, сюда можно было бы запускать проповедников, и тогда каждый услышавший имя саткара вечного пламени тут же становился бы одержимым. А всё потому, что чародеи этого мира не удосужились накрыть города защитными куполами. Не может же быть такого, чтобы защитные чары были запрещены для практики в орденах чародеев. Получается, сакры и Сакраарх либо не подозревают о магической угрозе их мирам, либо полагают, что каждый человек, будь то могущественный лармуд или простой фермер, должны заботиться о собственной защите самостоятельно, что крепкая вера, а также дела, описанные в Святой Белой Книге, укрепят их разумы и души, так что они способны будут сдержать любой натиск, в том числе и магический. Что бы тут ни было, это лишний раз показывало, насколько слаба Святая Империя, сколько же в её обороне брешей и проломов, из-за чего становится вполне объяснимо, почему сатлармы то и дело терпят поражение. Будь у них магическая защита, было бы гораздо меньше тех, кто поддались на отступнические уговоры, ведь в таком случае хотя бы уж изае не воздействовал на разумы тех, кто принялся слушать эту запрещённую ересь. Но отступнические идеи распространялись даже без участия магии слов.

Часть 7

Жила раньше на окраине Манолга одна девушка, дочь лерада. В расцвете своей юности она была необычайно красива. И отец с матерью гордились ею. Они понимали, что многие молодые мужчины будут заглядываться на неё и делать всяческие попытки, чтобы совратить. А потому родители наставляли дитя так, как того требовала Святая Белая Книга, несмотря на то, сами не сильно-то и следовали её догмам. Однако, воспитывая своё чадо, они вынуждали себя поступать праведно, чтобы их слова не расходились с делами, и дочь могла учиться применять то, что записал для людей Сакраарх, в своей жизни. Да, каждый житель Святой Империи понимал, что догмы, запечатлённые в своде законов, правильны и ведут только лишь к счастью и процветанию. Однако для этого порой нужно сделать то, что не хочется. Иными словами, подавляющее большинство готово барахтаться в грязи, потому что это легче, нежели встать, отряхнуться и поддерживать свою духовную чистоту. Но эта девушка не вкусила низости скверной жизни, а потому она уже с самого рождения была приучена поступать правильно. Ей это давалось так же нелегко, однако она привыкла достигать своих праведных целей, а не опускать руки, когда для этого нужно было сделать чуточку больше, чем обычно. В итоге у этого лерада подрастала не только красивая, но и благоразумная дочь. Как и предсказывали родители, многие пытались совратить её, однако она не соглашалась на это и была отрадой для матери с отцом.

И вот, однажды ей приглянулся один молодой человек. Увы, следование Святой Белой Книге не давало ей возможности видеть сердца и разумы людей, а потому она не знала, что объект её обожания на самом деле оказался служителем Аббарона. Тот стал последователем этого пути совершенно недавно, однако уже изъявил желание участвовать в паломничестве. Явившись в столицу, он хотел отвести от Сакраарха некоторых, чтобы и они разделили с ним радость от служения новому господину. Отступники никогда не брались за вербовку детей или молодых девушек. А потому он не имел никакого желания обратить её в свою приспешницу. Но, как и все, кто когда-то увидели прелестную леди, он зачаровался ею и уже не мог отвести взгляд. А она, поняв, что всё-таки смогла заинтересовать его, продолжала разговаривать с ним. И, как итог, два юных сердца нашли друг друга. И могло показаться, что любовь победила, ведь еретик позабыл о своём предназначении. Увлёкшись ею, он забросил цель своего визита и хотел лишь одного – быть с ней. И родители, увидев, что избранник их дочери имеет самые чистые намерения в отношении неё, не были против того, чтобы они поженились. Но вот только не говорил ли я, что эта ересь, которая поселилась в разуме, подобно заразе, становится потребностью? Так вот эта потребность и дала о себе знать, когда они стали жить вместе. В сердце юного мужа пробудилась скверна Аббарона. Изае с каждым днём всё сильнее требовал возобновить чтение чёрной книги, а знания сами вырывались из него, так что он больше не мог уже молчать, как бы ни старался этого делать. Он очень сильно любил свою жену, а потому не хотел подвергать её этому осквернению. Однако это было сильнее него, и любовь была уже не способна удерживать его уста от того, чтобы сеять эти семена внутри неё. Она же принимала от своего возлюбленного всё, что бы он ни сказал. И так, всего за какие-то четыре дня юная праведная жена обратилась грешной ничтожной распутницей, прелюбодейкой и пьяницей. Она умерла, когда из-за неё подралась вся таверна. Двое лерадов, низвергая друг на друга свой праведный гнев, не заметили, как своими же ногами затоптали ту, ради кого они подняли весь этот переполох. Так, праведница, жившая благодаря законам Святой Белой Книги, умерла из-за скверных догм пути вечного пламени. Вдовец вернулся в Кессвен, где аура ереси объяла его и стёрла все печали и невзгоды. Сейчас он, порождение скверны, которое так и не смогло стать праведником, продолжает служить в рядах адептов церкви Аббарона, в то время как та, кто была изначально чиста, осквернилась и погибла в агонии той ереси, которую несли отступники.

И вот, я стою над тремя могилами: Давлия, возлюбленная дочь, преданная служительница Сакраарха; Ватиил, неусыпный страж Манолга, возлюбленный муж и отец; а также Килия, незаменимая рукодельница, возлюбленная жена и мама. Да, трагедия, произошедшая с Давлией, была настолько сильная, что её родители не смогли пережить. Отец спился, мать сбросилась со стены. Хоть Ватиил и Килия не были праведными, но, воспитывая дочь, они смогли исправить свои пути. А, глядя на то, сколько счастья приносил праведный образ жизни, но, самое главное, видя, насколько праведной была их дочь, они изо всех сил старались изменить свой образ жизни, чтобы во всём руководствоваться указаниями из Священной Белой Книги. Но по праведности скверна бьёт сильнее всего. Итог очевиден. Но ничего, разораду было угодно, чтобы эти праведные души обрели новое существование. Все трое в бестелесной оболочке были возвращены в этот мир, так что нас теперь семь в этой столице. И никакая ересь, вражеская магия или божественное вмешательство больше не смогут совратить их с праведного пути, по которому они будут шагать вечно.