– Мы подозревали, что сакра не жалует нас. Но и подумать не могли, что она способна свершить такой гнусный поступок, хотя, конечно, это было столь очевидно, что не заметит его лишь слепой фанатик. Оказывается, мы были слишком слепо преданы Святой Империи. Получается, такая же участь ожидает и нас, второй орден Чёрной розы?

– Вполне возможно. Именно поэтому я и здесь. Амалиила породила нас, но тут же и отвергла, потому что воспитала в нас праведность и стремление к совершенству, когда как сама отдалась во власть греха. Я глядел на неё, Сетамилил, глядел и видел скверну, как она медленно произрастает в её душе. Святая Империя меняется, мой ученик. И меняется в очень плохую сторону. Нам больше нет места в ней.

– Но куда нам идти, таутзал? Кто примет тьму, подобную нам?

– Мы примем вас.

Кристополис откинул капюшон и показал свою истинную сущность. Сетамилил сразу же понял, что зелёный блеск в глазах учителя означает не просто некромантию, которую практикует первейший сатлятаг, а именно приверженность к бессмертным, что наставник стал нежитью. И, конечно же, первая реакция главы второго ордена Чёрной розы, была страхом. Его внешнее проявление он сдержал внутри себя, когда как по коже пробежался неприятный холод, а мысли в один миг спутались. Но Кристополис не торопился, потому что знал того, кто раньше учился у него. Он дал ему время, чтобы задействовать разум, а сам наблюдал, как менялось его мышление. Когда волна ужаса утихла, на смену ей пришёл здравый смысл. И Сетамилил прокрутил в своей голове их диалог ещё раз. А после родился вопрос:

– А разве мой учитель в этот момент был похож на безжизненного мертвеца?

Он глянул в глаза собеседника. Они по-прежнему были наполнены силой смерти, что лишний раз подтверждало: перед ним стоит самый настоящий бессмертный. В голове один за другим рождались и другие вопросы, на подобии «Почему же он не нападает на меня?» или «Где признаки разложения и зловоние?» Постепенно от страха не осталось и следа, за то появились вопросы, на которые хотелось получить ответы. И он стал их задавать один за другим, а Кристополис на все отвечал, как мог. В большинстве случаев Сетамилила интересовала сущность разорада. Он хотел понять, что обретёт и что потеряет, если последует за своим учителем. И по ходу их разговора ученик всё больше и больше утверждался в том, что поселиться в некрополисе – это единственный верный путь для всех сатлятагов, потому что в Святой Империи никто не будет терпеть их присутствия. Когда их диалог завершился, Кристополк попросил Сетамилила собрать весь второй орден Чёрной розы в их главном зале, чтобы присоединить воинство сатлятагов к разораду.

Рыцарь скорби остался в Сэкросе и продолжил руководить обращением этого мира в некрополис. Я же вернулся на Кальдебарас, чтобы следить за исполнением великого предназначения в этом мире, и сразу же обнаружил, что Таквонд был разорён. И не просто опустел, а прямиком смятён до основания, так что о его существовании напоминали только лишь обломки фундаментов крепости и защитных стен. Пока я отсутствовал, из сердца Пустыни смерти выбрался очередной сатлзур (с древнего – рыцарь зла), но не такой, какие пытались нападать раньше. Этот был в разы могущественнее. А потому недолго разбирался с теми, кто тут держал оборону, и двинулся дальше, по направлению к Озентваллу.

На юго-востоке от столицы, в которой правит Тебентил, располагалось небольшое поселение, в котором даже не было каменных построек. Это тихая и мирная деревушка, где не было ни одного лармуда из-за того, что рядом располагалась столица, которая могла при необходимости выслать сколько угодно воздаятелей. И под ранний вечер, когда все обыватели завершали свою работу, нежданно негаданно явился чёрный разрушитель. Никто не видел, как он оказался ни с того ни с сего на центральной площади, и лишь маленький мальчик, который играл близ прилавка его матери, заметил, как рядом на земле рисуется пентаграмма. Пока пять огоньков соединялись в звезду, он приблизился, чтобы подивиться этому чуду. И как только он позвал свою маму, чтобы она тоже посмотрела на это, образовался огненный портал, из которого тут же выбрался чёрный исполин, который первым делом обрушил свой меч на изумлённого парнишку. Не издав ни единого звука, он приступил к истреблению. Да, он был один, однако себе на помощь он призвал три огненных смерча, который налетали на постройки и на людей, оставляя от них лишь упоминания. Сам же он перемещал свою пентаграмму в нужное место и в тот же миг перемещался сам с её помощью. Он делал это достаточно искусно, так что между его перемещениями проходили только лишь мгновения. Хоть меч в его руке был довольно длинным, но удар его показывал, что лезвие – лишь видимая часть его оружия. Не касаясь строения, он мог взмахом своего двуручника разделить его напополам. Своим взглядом он наводил страшные мучения. Своей рукой он мог хватить предметы и людей на расстоянии, чтобы уничтожать их. Кстати, как выяснилось, огненные смерчи убивали живых не так, как можно было подумать – они не сжигали заживо. Но, оказавшись внутри этого вихря, человек начинает испытывать сердечные муки. Ему являются видения различных событий, которые произошли в его жизни. Да, иными словами, эти странные ветряные явления вырывают из воспоминаний людей все ошибки и всю боль, а после начинают показывать их наяву, заставляя несчастного переживать все свои промахи одновременно. И, если жертва поддаётся на такие прегрешения, начинает сожалеть о содеянном или негодовать, или печалиться – в общем, если начинает хоть как-то реагировать на это, тогда вихрь раздирает его по-настоящему, буквально нанося ему физические повреждения. И чем сильнее реакция на эти грехи, тем сильнее стихия мучает физически. Тогда уже ощущается и боль от бича ветра, и жар от огня, из-за которого начинается пузыриться и облезать кожа, сгорать лёгкие и сохнуть глаза. В общем, тот вечер оглушили множественные крики боли и агонии. Настолько громкой была расправа над этой деревушкой, что стражи, которые располагались на юго-восточной стороне столицы могли их слышать, а также видеть зарево от пожара. Конечно же, слух о разорении того поселения дошёл и до ушей Тебентила, однако тот не стал ничего предпринимать по этому поводу сразу же, сказав, что разберётся с проблемой, как только до неё дойдёт очередь. А это означало, что никогда.

В середине ночи крики прекратились. Все жители погибли в агонии огненной смерти. Но вот сам рыцарь упивался разрушениями до самого рассвета. И только когда под утро нового дня от поселения остались только лишь пепелище и кладбище, он повернулся на северо-запад, туда, где виднелись каменные стены Озентвалла.

В этот ранний период Тебентил сидел за столом и рассматривал план своего города. Чародеи с помощь магии отобразили тут точные места расположения всех зданий. Идеальные окружности, ровные линии, нет ни единой помарки. И поверх этого рукой уже самого лармуда были нанесены новые рисунки: неровные круги и квадраты, некоторые из которых при всём этом ещё и перечёркнутые, то тут, то там чернильные подтёки и следы от пальцев, в некоторых местах бумага была даже протёрта до дыр. Так фурук планировал новые постройки. В основном монументы Сакраарха и святилища с отрывками из Священной Белой Книги. Большинство из этого было уже возведено. Какие-то ещё только предстоит перенести из карты на улицы Озентвалла, но сейчас громоздкий управитель восточной части Святой Империи планировал, куда он ещё может уместить очередной постамент, прославляющий протектора всякой праведности. У него на сердце день ото дня становилось всё мятежнее и мятежнее, ведь плохие известия продолжали приходить, а он никак не желал их решать. И они тяжким грузом лежали на нём. Вместо того, чтобы уже назначить помощников, которые решат все эти проблемы, и он, наконец, сможет обрести покой, лармуд находит временное удовлетворение в том, чтобы продолжать обустраивать свой городище, хотя в нём уже скоро не будет места для того, чтобы возвести новую постройку. И вот от этого творческого процесса его отвлекает сильный грохот, раздавшийся откуда-то из сердца его города. В голове Тебентила родилось лишь две мысли: рухнул один из куполов храма Сакраарха, ведь он давно уже заметил, что место поклонения нуждается в ремонте, или же опять чародеи чего-то не рассчитали со своей магией. Как бы то ни было, его сердце даже не шелохнулось: а вдруг кто-нибудь пострадал? Он лишь спокойненько продолжил осматривать карту. Однако его спокойствие было тут же потревожено криками ужаса. Настолько они были громкими, что достигли ушей фурука даже через три стены. «Глупые люди, - подумал судья, - Лезут, куда их не просят, а потом страдают. Сами виноваты». Но и в третий раз он был потревожен сильным грохотом, похожим на падение какого-то куска здания наземь. Поняв, что в городе творится нечто, более серьёзное, нежели ошибка чародеев, он оставил свой проект и направился на лоджию, которая выходит прямиком на главную площадь. Она была возведена для того, чтобы фурук мог обратиться с неё к своему народу, но за всё время существования столицы Тебентил воспользовался ею всего пару разу, и то лишь для того, чтобы просто взглянуть на свой оплот. Идя по коридору, он слышал, как паника нарастает, а вдалеке, где как раз таки находился выход на балкон, пробивался красный свет, как будто бы сейчас было не утро, а наступал вечер, поздний закат, когда небеса окрашиваются багровым. Прибавив шагу, он надеялся, что просто потерялся во времени, и сейчас на самом деле поздний вечер. И, если это хоть как-то объяснить он сам себе смог, то вот, почему кричат люди и явно не от радости, так и оставалось загадкой.

Город был в огне, несмотря на то что здесь не было ни единой деревянной постройки. Множество огненных вихрей гуляли прямиком по улицам Озентвалла, поглощая людей, которые бегали где-то там, внизу, и оставляя за собой пламенную колею. Он внимательно смотрел за тем, как ведут себя эти стихии, но не видел, чтобы они разрушали постройки. Да и везде, куда бы он ни глянул, все строения были целыми и невредимыми. И в голове родился только лишь один вопрос: где же тогда произошло это разрушение? Да, он настолько обезумел, что в такой момент его заботило только лишь благополучие города, но никак не его жителей. В его голове уже смешалось всё. И в его разуме получается, что люди были созданы для городов, а не города для людей. Один из лармудов, который направлялся к фуруку, увидел его на лоджии, а после стал взывать. Сквозь шум толпы до ушей Тебентила донёсся его голос, так что он тут же обратился пучком света и метнулся к своему собрату. Представ перед ним во всём своём сияющем великолепии, он спросил:

– Что происходит, брат?

– Враг напал на столицу. Это саткар. И довольно могущественный…

Его речь была прервана ещё один грохотом, которые донёсся издалека. Управитель спросил:

– Каковы разрушения?

– Он сокрушает всё подряд. Главная кузня и торговый дом уже уничтожены.

Тебентил наполнился праведным гневом, так что его голос сделался не просто могучим, но буквально громогласным, как будто бы надвигается гроза:

– Да воздастся врагу Святой Империи! За каждое разрушение, причинённое славному городу, будет отомщено стократ!