Тяжко вздохнув, сатларм из ордена чародеев отвечал:

– Сомневаюсь. Его тело целиком и полностью повреждено. Уверен, и разум в том числе. Какие ужасы способно породить его воспалённое воображение? И видит ли он наяву всё, что выдумывает?

Нищий снова принялся вопить, что я – нежить. Да, Бэйн даровал ему способность видеть всех нас. А потому моя сущность была ему открыта. Но до того, чтобы придумать, как доказать это, он уже не был способен дойти. Я стал спрашивать чародея, а не может ли всё быть так, что этот нищий говорит правду? Может, нежить и в самом деле уже тут, но никто её не видит? Что другие боги существуют, и его друг проклят, а не болен? Тейлейд ответил:

– Что ж, в таком случае мы все каждый миг нашей жизни находимся в огромнейшей опасности. Ведь кто знает, какой из богов решит повести своё воинство в нападение? Орды могущественных существ, алчущих нашей крови и плоти, ждут нас по ту сторону этой вселенной. Они ждут часа, когда их злобный владыка отдаст приказ, чтобы они могли уже ринуться и утолить свою жажду убийств. И если это в действительности так, то мы несчастны, и нам уж точно осталось жить лишь считанные мгновения. А быть может, мы уже все мертвы, просто наши разумы извлечены и помещены в магический сосуд, где мы представляем, будто бы ещё живём.

Я ему отвечал:

– Воображение – это показатель хорошего мага. Так держать.

– Я это всё к тому, что, если, как ты говоришь, нежить уже давно среди нас, а помимо Сакраарха существуют и другие боги, тогда нам конец. Но Святая Империя пока что стоит, и у меня есть все основания полагать, что твоё предположение неверное.

– Что ж, посмотрим. Когда все замыслы свершатся, будет совершенно очевидно, было ли предсказание этого несчастного истинным или надуманным, - я обратился к проклятому вирану, - А ты продолжай делать то, что и делаешь. Быть может, кто-то и послушает тебя.

Сказав это, я направился на северо-запад, чтобы войти в столицу восточного Сэкроса.

Да, в своих последних словах я даже перестал скрываться. Но тот чародей не понял, а потому остался в неведении о том, что я выказал свою осведомлённость. Также проклятый человек понял, что я обратился именно к нему, передав наше повеление. Под носом у Святой Империи разворачивается множество замыслов, которые направлены против них, когда как они даже не подозревают об этом.

Обратившись тенью, я помчался в направлении, где располагалась столица, которой правил фурук-лерад по имени Обатил. Проносясь мимо руин Дилинволя, я видел, как разрослась Проклятая пустыня. Она целиком залезла на ту площадь, где располагался восточный авангард, так что брошенные строения почти что целиком погрязли в оранжевых песках этого зловещего места. Что интересно, пустыня не засыпала их, а именно что поглотила, заставила провалиться внутрь себя. Обозревая это место своим всепрозревающим взором, я видел, как из центра пустыни сюда была направлена сила неведомого происхождения, но всё-таки природная, подобная эфиру. Сейчас она ютилась в этих песках, продолжая процесс погребения под собой этих каменных построек. Тут уже и простой человек поймёт, что эта пустыня хоть и направлялась природной силой, но всё-таки не была естественной. Что-то, а, точнее, кто-то был заинтересован в том, чтобы это место росло и распространялось. Немного понаблюдав за этим, я направился дальше, к столице.

Итак, Манолг. Большой и шумный город. Конечно, Ситалия тоже была шумной, однако она шумела, как озеро. А вот столица была подобна океану. Множество людей ходит по нему, и это самое многолюдье я встречал уже с порога – не нужно было выходить на главную площадь. И, что было свойственно всем городам Святой Империи, дух неблагородный витал над всеми этими людьми. Он поддерживал в них это движение. Все стремятся по своим делам, большинство из которых не совсем правильные. И ведь они осознают это, понимают, знают, что их властелин осуждает это, но не могли уже отделаться от скверны, которая стала неотъемлемой частью их сущности. Есть ли способ избавить их от этого? Существует ли такая сфера магии, которая способна уничтожить грех? Многие человекознатцы ищут ответы в сущности людей. Я же попытаюсь отыскать их в магическом искусстве.

В отличие от западной части, здесь, в восточной люди были более открыты для новых идей. Поэтому тут был распространён дух вседозволенности. Лармуды следили за порядком не так строго, как те, кто находились под руководством Тебентила. Но и спустя рукава тоже не ходили. Так, из-за этого духа вседозволенности именно тут, в восточной половине Сэкроса образовался центр поклонения Аббарону – в деревне Кессвен, что находилась восточнее столицы. Проповедники пути вечного пламени разбредались оттуда во все стороны и, конечно же, прибывали сюда, в Манолг. Ведь каждый понимал: если завлечь столицу в тенёта нового учения, то можно сказать, что это учение победило. Оно стало преобладающим, а оттуда уже недалеко до того, чтобы стать единственным, вытеснив веру в Сакраарха. Конечно, этого не случится, но адепты церкви Аббарона, поставив себе такую цель, будут иметь огромнейший успех. Идя по улицам Манолга, я изредка натыкался на тех, кто были осенены учениями о негасимом пламени. И лерады, и простые люди: мужчины, женщины и дети носили в своих мыслях эту потребность, которую они с жадностью удовлетворяли благодаря так называемым чёрным книгам. Они совершенно ничем не отличались от тех, кто не носил этих знаний в себе: выглядели так же, разговаривали так же, вели себя так же. И никто, общаясь с ними, не сможет даже заподозрить в них инакомыслие, только если те не решат начать им внушать это самое инакомыслие, не начнут с ними делиться им. Да, те, кто ступали на этот путь только лишь недавно, словно младенцы, радовались откровениям, которые они получили из учений о пути Аббарона. И, конечно же, из совершенно чистых побуждений они пытались рассказывать другим о том, что узнали, делились с ними своими сокровенными мыслями и чувствами. Но делали это неприкрыто, они совершенно никак не подготавливали своих слушателей к тому, что они должны были услышать. А потому собеседники смущались и начинали исправлять еретиков. Но те, конечно же, принимались отстаивать свои идеалы. Поняв, что перед ними стоит отступник, люди, не подверженные скверне Аббарона либо грозились отдать тех на суд фурука, либо просто обращались к стражникам. Но ни в первом, ни во втором случае ничего не происходило. Потому что стражники смотрели на эту ересь спустя рукава, ведь не видели в этом ничего страшного. Так или иначе, проповедники пути вечного пламени открыто ходили по улицам Манолга и не имели никаких препятствий в том, чтобы распространять своё мышление.

А всё потому, что таким же беспечным был и Обатил. Более того, фурук-лерад сам подавал пример вседозволенности. В своём дворце, сооружённым из белого мрамора, он предавался всяческим грехам: блуд, пьянства, кутежи, сквернословие, драки и прочие дела, не подобающие тем, кто называют себя святыми. И ведь каждый знал о том, что творится за дверьми твердыни управителя, но каждый пытался поддерживать иллюзию праведности, почтения к Сакраарху и следованию неизменных догм из Священной Белой Книги. Вот и корень всех бед в его городе. Удивительно, как при такой призрачной иллюзии весь порядок давно не рухнул, превратив эту часть империи в один сплошной рассадник скверны, в котором греховные дела совершают открыто, и никто не порицает другого за это, но, даже более того, поощряют друг друга к таким делам, а, когда кто-то попытается вести себя праведно, его тут же отправляют в темницу. Видимо было, что свет их божества всё-таки влиял на жизнь подданных, оберегая каждого, кто жил под покровительством Сакраарха, от окончательного скатывания в бездну пороков.

Под вечер, когда я уже оставил далеко позади главные врата столицы, ко мне подошёл человек, обычный мужчина. Никто бы никогда не заподозрил, что и он из числа последователей Аббарона. А я видел, как эта мысль, словно зараза, поселилась в его голове и стала неотъемлемой частью его жизни. И он намеревался обратить в свою веру так же и меня. Однако этот был уж довольно углублён в своём деле, а потому не кинулся ко мне сразу же со своими проповедями и мыслями, как же велик и прекрасен их огненный господин, что дарует им свободу, которую жаждет каждое живое существо. Он вежливо поздоровался со мной и попросил помочь, указывая на небольшую повозку, в которой лежали съестные припасы, которые он вёз домой. У этой повозки было две ручки и два колеса. Мужчина брался за эти ручки и толкал повозку перед собой, везя таким образом её до своего дома. Но одна из ручек обломилась, и теперь для того, чтобы доставить продукты домой, нужно приложить немалые усилия. Он уже довольно долго стоит на этом перекрёстке, но никто не в силах ему помочь. Вот он и просит меня сделать какое-нибудь чудо. Да, я видел в его воспоминаниях, как один сатларм из ордена чародеев помог ему однажды. А потому и я не поскупился на то, чтобы помочь ему. Применив одну из многочисленных сфер магии, которыми владел весь разорад, я сделал так, что его рукоятка вернулась в прежнее состояние, чему кормилец был несказанно рад. Он желал мне всяческих благословений, а также успехов в моём деле. И я сделал вид, будто бы собираюсь уходить. Он же остановил меня, сказав, чтобы я пришёл к нему в дом и помог с ещё одним делом, с которым он никак не может справиться. Я поинтересовался у него, что же это. А он не нашёл ничего лучше, чем солгать, что у него проблемы с соседом. Он много раз их пытался улаживать, но ничего не получалось. Быть может, я смогу что-нибудь придумать. Дать ему магическое озарение, или, быть может, хватит просто слов. Конечно, такого рода проблемы чародей навряд ли бы согласился решать. Это уже личные взаимоотношения. Но я понимал, что этот мужчина хочет, чтобы я составил ему компанию, и уже в пути мы будем разговаривать на тему его убеждений. Поэтому я согласился. Он тут же обрадовался, и мы двинулись по направлению к его дому.