— Да, пожалуй, — моргнув, будто очнулся отец Ларион. Нажал на стол со своей стороны — и закрылись сперва шкатулки, а следом за ними — и ниша в столешнице, спрятав сокровища: подлинный крест Евфросинии Полоцкой, внучки князя-чародея Всеслава Брячиславича, и две его потрясающе, филигранно сделанных копии.

— Что ты хочешь, Дима? — спросил он, пробуждая и меня. Мы с реалистом словно оторвать глаз не могли от того места, где только что была — и пропала бесценная реликвия.

— На моей земле, отче, храм возводят. Я прошу Вас освятить его. Во имя святой русской православной церкви, — выдал-таки я то, за чем мы сюда и приехали.

— Понимаешь, Дима, для того, чтобы играть за определёнными столами, нужно знать правила игры. И соблюдать их, разумеется. И незнание, конечно же, не отменяет и не смягчает наказания, — объяснял Второв, когда мы закончили с обсуждением первой части встречи: что нужно от меня матери-церкви, и что попрошу от неё я, смиренно, но нагло, по-Волковски, как ещё в Африке простонали едва ли не хором Головин с Ланевским.

Повезло — по вариантам предстоявших поисков дали на выбор три локации и не торопили с ответом целых минут пять, которых хватило реалисту, чтобы что-то там где-то внутри вспомнить и уверенно ткнуть пальцем в левую папку с надписью «Макарьев». Вот туда-то и лежал наш путь, но это — завтра.

— После твоего звонка я разбудил Павлика, они поразмыслили с их группой башковитых товарищей, и выдали мне три варианта. Ты поссорился с тамошними военными, ты нашёл такой клад, что не снился никаким Квотермейнам, и ты нашёл урановый рудник. Последний вариант они мне выделили красным, с указанием вероятности в восемьдесят семь процентов, а это очень много для таких прогнозов, — мерно и неторопливо рассказывал мощный старик. Мы пили потрясающей вкусноты травяной чай, что принес подозрительно бесшумно двигавшийся монах.

— Ну, ты не удивляйся так, Артём. Наука на месте не стоит, всё время шагает во все стороны. Я вот, например, тоже не знал, что эти ботаники что-то там кодом написали и теперь совершенно точно знают, кто, когда, куда и на чём летит. Поэтому, сопоставив города вылета и прилёта, отыскать там среди пассажиров вашего соучредителя Андрея было несложно. Чуть сложнее — определить его коллег. И совсем уж случайно наткнулись на Зинаиду Николаевну, что по старой привычке полетела с другим паспортом, на другие имя и фамилию. А дальше уже — дело элементарной логики. Куда с геологами и твоим другом могла лететь урановая королева Средьмаша? На рыбалку? — улыбнулся он. Головин вздохнул так, что его стало даже чуточку жалко. Да, играть в шарады за этим столом — дело явно неблагодарное. Но я настаивал с самого начала, что говорить мы станем, как в американских фильмах про суды, правду, только правду и ничего кроме правды.

— Поэтому, памятуя о правилах за столом, я связался с Сашей, — кивнул на товарища Директора серый кардинал. — Потому что за некоторыми столами ты играешь, за некоторыми — тарелки убираешь, а на некоторые в окошко смотришь с завистливыми вздохами, пока охрана не прогонит. Грубоватая метафора, но жизнь — штука строгая и сложная, вы и сами должны понимать.

Мы с Головиным переглянулись и кивнули, давая понять, что сложность и строгость бытия оценили по достоинству и не раз.

— Поэтому теперь, Дима, Александр Васильевич задаст тебе один вопрос. А ты подумаешь очень внимательно и ответишь на него. Зная тебя — могу предположить, что ответишь ты честно. Принимая во внимание всю историю нашего, скажем так, сотрудничества — думаю, ты сможешь нас удивить, — на Тёму было страшно поворачиваться, взгляд его, издевательски-прищуренный, аж щёку мне жёг.

— Я готов, — кивнул нечаянный богач, выдохнув, как перед прыжком в тёмную холодную воду.

— Судя по имеющимся данным, Дима, ты стал счастливым обладателем довольно большого участка земли в Восточной Африке, — начал фельдмаршал. Это мы проходили, это понятно: сперва известные факты, чтоб голова закивала, а потом в нежданный момент — острый вопрос таким же плавным тоном. «Внимательно!» — от этой реплики реалиста я едва не отмахнулся. Хотя, наверное, после того, как говорил не своим голосом неожиданные слова — мог уже и от невидимых чертей отмахиваться начать, никого не удивил бы.

— В недрах участка предположительно находятся залежи стратегически важного сырья, — голос, вроде бы, ни тональности, ни громкости не менял, но что-то зябко стало, даже в пальто. — На месте работают геологи высочайшего класса, оказавшиеся там неожиданно быстро. Периметр оцеплен вооруженными людьми и техникой, доступ на него закрыт. И я уполномочен узнать у тебя, Дмитрий Волков, что ты планируешь делать дальше?

Как и в том памятном случае, в диалоге с Батькой, дальше я планировал исключительно продолжить жить. Но так же в лоб говорить об этом сейчас трём фигурам напротив не стал бы даже фаталист.

— Всё верно, Александр Васильевич. Как только я узнал о том, что часть камешков вокруг горы не так проста, как мне хотелось бы, от моего друга Андрея, я попросил его привезти специалистов для детального изучения. Через пару минут после того, как мы закончили этот разговор — позвонил отцу Лариону и попросил о встрече. Едва доехав до устойчивой нормальной связи, где заработал мой собственный телефон, созвонился с Михаилом Ивановичем. Я предполагал, что мы встретимся, но не рассчитывал на такую оперативность. Но это только к лучшему, — говорил я до противного спокойно и размеренно. Потому что каждое слово из этого опасного монолога продумывал раз триста по пути сюда. Но Головин всё равно рассматривал меня так пристально, будто надеялся найти динамик, из которого плавно и разумно вещал какой-то другой человек, умный и уверенный, но уж точно никак не я.