— У мамы были деньги.

***

В тот вечер, сидя в гостиной, Бет держала в руках нераскрытую книгу и просто слушала, как мальчики плещутся в своей огромной ванне. Их хихиканье, смешивающееся с низким смехом Нолана, развеяло ее тревоги.

После того, как дети уединились в своей комнате, они вышли оттуда с улыбками. Когда Нолан сказал, что научит их плавать на его старом каноэ, они даже обрадовались. Вернувшись, они помогли разложить начинку на пицце, создавая счастливые лица из пепперони и сосисок.

Счастливые лица.

Ей пришлось заставить себя быть веселой, потому что, когда они переодевались в шорты, чтобы пойти на озеро, она увидела их ножки. На их бедненьких коленках не было царапин, которые могут появиться у ребенка при падении. Она знала… о, она точно знала… откуда взялись эти покрасневшие синяки. Хотя она часто опускалась на колени перед мастером Ноланом, он настаивал, чтобы она использовала подушку, если пол не был покрыт ковром. А ее первый муж? О, он любил заставлять ее становиться на колени на бетон или твердую древесину.

Нолан, наблюдательный Дом, заметил отметины на мальчиках, и его лицо потемнело, но он покачал головой, прося ее подождать. Теперь она поняла почему. Помогая им мыть волосы шампунем, он также незаметно проверял их на наличие других отметин.

Бет взглянула на свою книгу и бросила ее на кофейный столик. Сейчас ничто не могло заинтересовать ее. Честно говоря, если бы их бабушка была хорошей, они оба горевали бы о потере детей, но были бы счастливы, что у них есть любящий родственник. Но эта женщина…

Как они могли отдать детей женщине, которая не хотела о них заботиться?

Шаги. Хихиканье стало громче. Мальчики вышли из ванной. Раздались глухие удары, когда они доставали из шкафа свои пижамы и спорили, какой супергеройский принт наденет каждый из них.

Ее улыбка угасла, когда в большую комнату вошел мрачный Нолан.

— Что? — спросила она.

— У Коннора синяки на заднице. У них несколько синяков на плечах и предплечьях. — Он сел рядом с ней.

Ярость наполнила ее так быстро, что у нее покраснело в глазах.

— Она заставляла их стоять на коленях достаточно долго, чтобы остались следы. И теперь ты говоришь, что она причинила им боль? — Не в силах усидеть на месте, Бет металась по комнате взад и вперед. — Они были такие голодные, что она, должно быть, и их морила голодом, не так ли? Не так ли?

— Полегче, сладкая. — Он усадил ее к себе на колени. — Может, это была она. А может, Коннор упал. Может быть, мальчики боролись и получили синяки. Они мне ничего не сказали. Ничего никому не сказали. Но мы разберемся и все исправим.

Ее тело дрожало от гнева.

— Я убью ее. Это все исправит.

Его низкий смех разнесся по комнате.

— Лучше мы найдем что-нибудь другое. Дети не захотят навещать тебя в тюрьме.

— Ты очень хорошо это воспринимаешь. — Она повернулась к нему. Он был таким заботливым, что она ожидала взрыва.

— Я спокойный человек. — Услышав ее скептическое фырканье, он вздохнул. — А еще мне нужно починить погнутую вешалку для полотенец в детской ванной.

Вот это был Дом, которого она знала.

— Что нам делать? — спросила она.

— У нас недостаточно доказательств, чтобы указывать на это, но… по закону мы обязаны сообщать о любых подозрениях, поэтому мы будем следовать букве закона. Я сообщу Прайсу, что мы обеспокоены.

Она на минуту задумалась.

— После того, как ты позвонишь Прайсу и сообщишь о его оценках, я отправлю распечатку его руководителю. Миссис Молина показалась мне приятным человеком.

— Хорошая идея. — Он зарычал. — Если мальчики не будут разговаривать, мы прямо сейчас ничего не сможем сделать.

— Но, сэр, дети вернутся к ней завтра утром. — Бет хотелось плакать. — Давай убежим. Заберем мальчиков и убежим. Мы могли бы… могли бы переехать жить в Южную Америку или еще куда-нибудь.

Его губы сложились в недовольную линию.

— Я понимаю. Но у нас возникнут проблемы с их вывозом из страны, тем более что нас объявят пропавшими без вести. Мы будем придерживаться правил…на данный момент. Если система их подведет, тогда да. Наша работа — защищать их, и это то, что мы будем делать, чего бы это ни стоило.