— Простите, а вы кто?

— Извините, не представился. Экстраординарный инспектор Скотланд-Ярда Джордж Лестрейд.

— Внештатный хирург Джон Хэмиш Ватсон.

— Внештатный? — нахмурился я.

— Помогаю госпиталю, пока не найду какую-нибудь практику. Военная пенсия по ранению не столь велика, чтобы безбедно жить. Приходится крутиться. А в Бартсе вечно не хватает хирургов.

Пока я переваривал полученную информацию, доктор Ватсон внимательно осмотрел жгут, наложенный мной на рану Хендерсона.

— Однако… — в его голосе прорезалось уважение. — Кто накладывал жгут?

— Я.

— Хм… Весьма профессионально. У вас есть медицинские познания? — Ватсон, не переставая расспрашивать меня, тщательно мыл руки, готовясь к операции.

— У нас был хороший полковой врач, — выкрутился я.

— Где служили? — тут же заинтересовался он.

— 2-й Йоркширский пехотный. Дослужился до энсина, но в семьдесят первом под Агрой получил картечью в ногу. Вышел в отставку по ранению.

Доктор повернулся ко мне с самой благожелательной улыбкой.

— Выходит, мы с вами коллеги по несчастью. Я был ранен в плечо при Майванде в последнюю Афганскую кампанию. Полковой хирург Беркширского полка. В госпитале ещё и брюшной тиф подхватил.

— Помотало вас, — сочувственно произнёс я.

— И вас, — заметил он.

Его лицо стало серьёзным и сосредоточенным. Он словно превратился в другого человека.

— Теперь к делу. Вы хотели присутствовать во время операции?

— Так точно, доктор.

— С моей стороны возражений нет. Я понимаю ваши чувства. Только ведите себя тише воды ниже травы.

— Конечно. Я не стану вам мешать.

— Договорились… Нам пора биться за жизнь вашего начальника.

Я устроился в уголке и принялся внимательно наблюдать за предстоящей операцией. Ватсон не производил впечатления зелёного новичка, так что, пожалуй, у полковника были все шансы выкарабкаться.

Операционная бригада обступила стол, на котором лежал подготовленный к операции Хендерсон.

Газовые лампы тихо шипели, зеркальные рефлекторы ярко рассеивали их свет, освещая операционное поле — со своим делом они справлялись не хуже, чем электрические лампы в моё время. Да и операционная в Бартсе не так уж отличалась от той, где мне пришлось самому, совсем сопливому пацану, поваляться в сорок четвёртом после форсирования Немана.

— Стэмфорд, наркоз, — скомандовал Ватсон.

Фельдшер наложил на лицо Хенедерсона марлевую маску, взял в руки флакон с эфиром и принялся капать, считая про себя капли, эфир на неё.

— Я закончил. Можем приступать, Джон.

Медицинская сестра очистила от грязи и заскорузлой крови квадрат вокруг раны Хендерсона у ключицы. Мой жгут продолжал сдерживать артериальное кровотечение.

Ватсон принялся шить наиболее крупные повреждённые пулей сосуды. Сосредоточенно и делово. Лицо его приобрело несколько отрешенное выражение. Хирург словно впал в некий транс.

Стэмфорд держал руку на пульсе пациента, следя за его состоянием.

— Пульс частый, но слабеет.

— Сколько? — спросил Ватсон, не отрываясь от штопки организма сэра Эндрю.

— Нитевидный. Прерывистый, Сто пять ударов в минуту.

— Я почти закончил с сосудами, но надо ещё извлечь пулю…

— Артериальное давление падает. Пациент потерял слишком много крови.

Ватсон взял зонд и ввёл его в раневой канал

— Мистер Ватсон у вас есть физиологический раствор? — я подал голос из своего угла.

— Что?

— Водный раствор обычной поваренной соли в определённой концентрации. Он может частично заменить недостаток крови у пациента. Но ещё лучше раствор Рингера. Слыхали о таком?

Извлечённая из раны Хендерсона пуля звякнула, брошенная в металлическую кювету.

Я покосился на неё. Попрошу доктора не выбрасывать улику. И пусть пока никто не проводит такие экспертизы с огнестрельным оружием, надо же с чего-то начинать. Пусть Скотланд-Ярд первым проторит дорожку в этом деле.

Ватсон вопросительно повернулся к Стэмфорду.

— Друг мой, вы что-нибудь слышали об этом?

— Вы имеете в виду Сиднея Рингера из Университетского колледжа?

— Полагаю, что именно его.

— Я читал его последние статьи в Университетском медицинском вестнике. Очень любопытно — о сохранении в этом физиологическом растворе сердца лягушки, которое сокращалось, если подвести к нему электроды с электрическим током.

Меня всегда поражала способность врачей вести разговоры на побочные темы, продолжая при этом оперировать, чистить раны, накладывать швы и прочее в том же духе.