Я продолжал:

– Нам нужно больше работать над взаимодействием с промышленностью. Важно не только оснащение, но и логистика, снабжение. В будущем мы должны быть готовы к долгосрочным войнам, и они потребуют устойчивых поставок и чёткого координирования на всех уровнях. Мы начнём модернизацию армии с улучшения её инфраструктуры и подготовим новые кадры, которые смогут не только воевать, но и развивать её в будущем.

Мои предложения были амбициозны, и для некоторых они казались слишком радикальными. Но я знал, что другого пути нет. Чтобы победить в войне, нужно было не только хорошо вооружиться, но и быть готовым к интеллектуальной и тактической борьбе. Когда встреча закончилась, я понял, что путь реформирования армии будет долгим и трудным, но именно от неё будет зависеть, удастся ли мне удержать страну в этих бурных водах, в которых я оказался.

После завершения встречи, я остался один в своём кабинете, поглощённый мыслями о будущем нашей армии. Конечно, я понимал, что создание армии нового типа — это лишь часть того, что мне предстоит сделать. Мы стояли на грани перемен, и каждый шаг мог стать решающим. Я взял карты и стал осматривать их, размышляя о возможных сценариях будущих войн. Каждая деталь казалась важной. Мне не хватало информации, и я знал, что, помимо вооружения и тренировок, нам нужно было бы повысить уровень разведки, научиться читать врага, как открытый текст. Тем временем, среди предложений, которые я озвучил, появилось новое направление: война будущего будет не только физической. Нам нужно было укрепить кибербезопасность, развитие информационных технологий, систем связи, чтобы они стали неотъемлемой частью каждого бойца, каждого командования. И хотя это было сложно представить в условиях России того времени, я видел в этом решение.

Внезапно раздался стук в дверь, и генерал Артемьев вошёл. Его лицо было серьёзным, а взгляд сосредоточенным. Он держал в руках несколько свёрнутых листов бумаги. Я сразу понял, что его визит не был случайным.

– Ваше Величество, — начал он, подходя к столу, — у нас есть информация. Из Германии поступили сообщения о новых разработках в области артиллерии и бронетехники. Они тестируют новейшую модель танка, которая может стать настоящим прорывом на поле боя.

Я сразу заинтересовался. Технологические разработки в военной сфере всегда были важны, и если Германия действительно сделала значительный шаг вперёд, это означало, что мы должны действовать быстро, чтобы не отстать.

– Что это за модель? — спросил я, откидываясь в кресле.

Артемьев развернул один из листов, на котором были фотографии и чертежи. Он показал мне изображение массивной машины с броней и мощными орудиями.

– Это модель, которую они планируют использовать в ближайших конфликтах. Пока что эти танки ещё не запущены в массовое производство, но первые прототипы показали отличные результаты на испытаниях. С этим мы должны быть готовы к тому, что противник может попытаться использовать такую технику против нас.

Я осмотрел чертежи, мысленно рассчитывая, насколько такие машины могут изменить ход боя. Но для России 1910-х годов внедрение танков казалось чем-то далёким и нереальным. Однако если это было в разработке у немецкой армии, мы не могли себе позволить оставаться в стороне.

– Мы должны опередить их, — сказал я, решительно поднимаясь с места. — Если Германия развивает такие технологии, значит, и нам нужно подготовить свои собственные разработки. Армия будущего не может существовать без танков и подобной техники. Вопрос не в том, будет ли это дорого, а в том, сможем ли мы получить технологическое преимущество.

Артемьев кивнул и внимательно следил за каждым моим словом. Он, как и я, осознавал важность этого шага. Модернизация армии не ограничивалась только улучшением тактики и обучения, теперь нам нужно было сделать ставку на новейшие технологии.

– Я возьму на себя организацию разработки, Ваше Величество, — сказал он. — Но нам нужно будет привлечь лучших инженеров, а также финансирование. Придётся искать ресурсы в промышленности. Кроме того, нужно будет создать сеть научных учреждений, которые займутся проектированием и испытаниями новой техники.

– Я понимаю, — ответил я, задумавшись. — Но нам нужно действовать быстро. Необходимо провести переговоры с крупными промышленными компаниями, чтобы обеспечить поддержку. Мы не можем позволить себе отставать в этом вопросе. Война, когда она начнётся, будет не только физической, но и технологической.

Мы договорились о том, что необходимо ускорить процесс разработки новых образцов вооружения, а также разработать план по ускоренной модернизации всех подразделений, чтобы они могли интегрировать новую технику. Для этого мне предстояло создать новый научно-исследовательский центр, который бы занимался исключительно вопросами военных инноваций. Прощаясь с Артемьевым, я почувствовал, как тяжесть ответственности снова легла на мои плечи. Но я был готов. Мы не могли позволить себе ждать. Технологии будущего, вооружение, а главное — стратегические преимущества, которые мы могли бы получить, были критически важными для того, чтобы Россия не просто выжила, а стала одной из ведущих мировых держав. Следующие недели пролетели в работе над этим проектом. Промышленные гиганты, с которыми мне удалось наладить контакты, с интересом восприняли идею создания танков и другого тяжёлого вооружения. Я инициировал создание военных научно-исследовательских институтов, на которых будут разрабатываться передовые образцы. Мы собирали лучших инженеров, конструкторов и учёных, чтобы обеспечить наше преимущество. Артемьев возглавил этот проект, а я продолжил сконцентрировать усилия на других аспектах реформ. Но я знал одно: армия будущего, которая могла бы одержать победу, не была бы успешной без научных инноваций. Теперь я понял, что борьба за страну будет идти не только на поле боя, но и в лабораториях, на испытательных полигонах и в университетах.

Процесс ускоренной модернизации армии шел вразрез с привычными темпами государственной работы, и я понимал, что этот проект может стать как великим достижением, так и причиной разочарования. В нашем государстве были противники перемен — консервативные силы, приверженцы старой системы, которые не видели нужды в модернизации, а тем более в передовых технологиях. Их нежелание двигаться вперёд создавало дополнительные преграды. Тем не менее, я знал, что этот шаг необходим. Для того чтобы обеспечить успех нашего проекта, нужно было привлечь лучшие умы страны. Я назначил специального уполномоченного для работы с промышленными и научными структурами, генерала Вавилова, который был человеком дальновидным и обладал хорошими связями в научных кругах. Его задача заключалась в координации усилий между армией и промышленностью для разработки новых технологий и производства первых образцов танков. Вскоре начали поступать результаты первых исследований, и я вновь созвал ключевых военных министров, а также специалистов по вооружению и научным исследованиям. У нас была несколько моделей танков, разрабатываемых одновременно, с различными характеристиками и механизмами. В их числе были машины с мощной бронёй и крупнокалиберными орудиями, а также более лёгкие и маневренные прототипы. Но как бы то ни было, каждому проекту требовались колоссальные средства, которых не было в избыточном количестве в государственном бюджете.