– Десять. Если мобилизовать студентов, инженеров, казаков, использовать военные резервы.

Я кивнул.

– Тогда готовьтесь. В следующем бюджете ваше ведомство станет важнее даже Министерства обороны.

Поздней ночью я снова открыл ту самую карту Европы. И понял: я не просто смотрю на неё — я рисую новую. С каждым решением, с каждым человеком, которого зову. Континент дрожит. Мощь Германии растёт. Но и Россия больше не спит.

Мы возвращаемся в игру.

Спустя три дня ко мне доставили зашифрованное послание из Берлина. Внутри него был не текст, а таблица, составленная вручную, в которой отмечались ключевые контакты германского военного штаба, условные коды и намёки на предстоящую встречу — в Швейцарии.

– Они согласны? — спросил я, передав лист генералу Сухомлинову.

– Да, Ваше Величество. Но встреча будет неофициальной, без документов, без форм. Только доверие и тайна.

Я встал.

– Тогда пришло время опробовать новую фигуру на шахматной доске. Человека, который будет вести игру вне правил.

Ночью в Зимний дворец вошёл высокий человек в гражданском, с холодными серыми глазами и акцентом Псковской губернии. Его звали Андрей Орлов. Бывший офицер, изгнанный из армии за дуэль, но сохранивший связи от Варшавы до Вены.

– Ты ведь понимаешь, Орлов, — начал я, — если тебя схватят, никто не признает, что ты работал на Империю.

Он улыбнулся.

– Значит, всё как в старые добрые времена.

Я передал ему новый паспорт, изготовленный в типографии МВД, и карту маршрута через Финляндию в Женеву.

– Ваша цель — не соглашения, — продолжал я. — А вопросы. Выяснить, готова ли Германия отказаться от союза с Австро-Венгрией. Узнать, как они воспринимают Францию, и главное — есть ли трещины в их собственном командовании. Мы должны почувствовать, где Германия неуверенная.

– Как будет моё прикрытие?

– Вы будете представлять Северо-Европейскую железнодорожную компанию. Там будет много разговоров о рельсах, вагонах и грузах. Но вы знаете — за каждым маршрутом скрывается стратегический интерес.

– А моё кодовое имя?

Я посмотрел на карту. На Восток. И сказал:

– Скиф.

Когда он ушёл, я остался один. В голове стучало:

Слишком быстро. Слишком много рискованных ходов.

Но у меня не было другого выбора. Европа уже тонула в дыму амбиций, зависти и старых обид. Я знал: малейшее промедление — и история пойдёт по-старому, кровавому пути.

Но теперь… у неё появился шанс. И у России — новое оружие. Информация.

Швейцария встречала Орлова равнодушной прохладой. На вокзале в Женеве он сошёл с поезда в длинном пальто и шляпе, не привлекая внимания. Чемодан в руках, в нагрудном кармане – герметично запаянный лист с последними пометками, сделанными мною лично. В документах он числился как инженер Алексей Михайлов, представитель «Северо-Европейского железнодорожного консорциума». Он знал: любая ошибка – и его либо убьют, либо объявят шпионом. И тогда Россия скажет, что такого человека не существовало.

Первая встреча состоялась в маленьком кафе у озера. Против него – полковник Ганс Фюрст, бывший адъютант Людендорфа, теперь – связное звено между кайзеровским Генштабом и промышленными кругами. На столе – кофе и булочки. Под столом – оружие и страх.

– Вас прислали из Петербурга? – спросил Фюрст по-немецки.

– Я приехал из Хельсинки, - спокойно ответил Орлов. – У меня есть вопрос, который нельзя задать через посольство.

– Тогда задайте.

Орлов наклонился:

– Готова ли Германия предотвратить войну?

Фюрст сжал чашку. Его лицо стало каменным.

– А если скажу, что она уже запущена?

– Тогда я предложу вас сделку, - продолжил Орлов. – Россия знает, что Франция подталкивает вас к войне на два фронта. Мы предлагаем вам путь, где восточный фронт останется нейтральным.

Фюрст молчал.

– А взамен? – наконец спросил он.

Орлов вытащил схему: новая железнодорожная линия из Харькова через Бессарабию – в Австро-Венгерскую зону влияния. Грузовые соглашения. Преференции на металлы, уголь, лес. Экономика вместо пушек.