Глава двенадцатая, в которой Владислава отстраняют от дела

Влад

Ворота были распахнуты. Возле них, на улице, стояла подвода, наполовину заполненная тюками и сундуками. Между ней и домом сновали юркие мужички: в дом шли порожние, а оттуда возвращались с вещами.

Заливался лаем Тузик, рыча и натягивая толстую цепь. Подле конуры, на скамеечке, сидел дед Кузьмич. Он попыхивал папироской и злобно поглядывал на грузчиков.

— А… — начал было Влад, позабыв поздороваться.

Дед Кузьмич отрицательно качнул головой и показал в сторону дома. Мол, туда иди, там разбирайся.

В доме Влад обошел несколько комнат, прежде чем нашел Таню. И везде — беспорядок, разбросанные вещи, незнакомые люди.

— Владислав Николаевич! — взвизгнула Таня, обрадовавшись ему.

И чуть ли ни на шею кинулась.

— Что происходит? Я ничего не понимаю! — жаловалась она. — Пришли какие-то люди, показали бумаги. Дом продан! И освободить его нужно до вечера. Как?! Куда нам идти? Где барышня?! Это какая-то ошибка!

Владу с трудом удалось остановить поток справедливого возмущения.

— Я к вам с хорошей новостью, — сказал он. — Марьяна Ильинична нашлась. Она жива и здорова. Сейчас она в скиту у тети.

Он внимательно наблюдал за реакцией Тани, потому что и она могла быть причастна к похищению хозяйки дома, но Таня запрыгала от радости и даже захлопала в ладоши.

— Я так рада! Так рада, что барышня нашлась! — воскликнула она. И тут же, спохватившись, добавила: — Но у нас новая беда! Вы поможете? Я уверена, это мошенники!

Увы, Влад был иного мнения. Он собирался узнать у Тани, кто занимался юридическими делами Богдановых, но надобность в этом отпала. В доме находились представители и заинтересованной, и ответственной сторон.

Разговор с ними получился презабавным, потому как выяснилось, что он, Владислав Николаевич Юрьевский, подписал бумаги о передаче всего имущества своей жены, Марьяны Ильиничны Юрьевской, в девичестве Богдановой, некоему Флору Ивановичу Пастушкову. Документы заверены нотариально, подписи сомнению не подлежат.

— Вы оформляли бумаги? — спросил Влад у нотариуса.

— Никак нет, — ответил он. И называл фамилию. — А я лишь слежу за исполнением со стороны, так сказать, Марьяны Ильиничны. И то из уважения к ее покойному отцу. Явился по просьбе Татьяны, чтобы, так сказать, удостовериться в законности сделки.

Отчего-то Влад не сомневался, что того, кто оформлял подложные документы, уже не найти. И… подложные ли? Скорее всего, Влад лично ставил подписи. А что под действием зелья, так это доказать надо.

— А вы, собственно, кто? Почему интересуетесь делами Богдановых? — спросил нотариус в свою очередь. — Вы из полиции? Татьяна говорит, что Марьяна Ильинична пропала, что ее ищут…

В том, что он и есть тот самый муж, что подписывал бумаги в не твердом уме и не здравой памяти, Влад признаться не мог. Сначала необходимо сообщить о происходящем батюшке, испросить позволения. И только потом…

Влад хотел бы наплевать на условности. Ему претила мысль о том, что девушка пострадала из-за него. И пусть не он лично… Но ведь замешан! И оказался настолько беспомощен и беспечен, что позволил кому-то так с собой обойтись. Он обязан помочь Марьяне Ильиничне. Это дело чести!

Однако батюшка недвусмысленно предупредил, что огласка нежелательна. И, значит, придется докладывать ему обо всем, а потом уже действовать.

Нотариусу Влад сказал, что нашел Марьяну Ильиничну в скиту у тетки. И быстро раскланялся. Еще у Тани спросил, куда повезут вещи.

— Не знаю! — чуть ни плача ответила она. — Если все имущество продано, то и некуда.

Влад дал ей адрес матушки, велел ехать туда и там ждать Марьяну Ильиничну. У матушки двор большой, сараи просторные. Есть куда подводы разгрузить. А там видно будет.

Для матушки Влад черкнул пару строк. Мол, прими, позволь разместить, вечером все объясню. И отдал записку Тане. Хорошо бы лично предупредить, но визит к батюшке лучше не откладывать.

— Развелся? — поинтересовался батюшка, едва взглянув на сына.

На сей раз они беседовали на пасеке. Батюшка утверждал, что разведение пчел благотворно влияет на нервную систему, а она у него так расшатана, что выбор невелик: или он потратит час драгоценного времени, отложив государственные дела, или сопьется. По молодости Влад полагал, что батюшка так шутит, однако сейчас уже не был столь в этом уверен.