Он самое притягательное и загадочное существо, какое я когда-либо встречала, но исходящий от него мрачный блеск делал его похожим на ошибку Бога, создавшего идеального грешника.

Андрас снова повернул голову и впился в меня взглядом, полным дикой, первобытной силы, вторгшимся в меня так грубо и внезапно, что по моему телу пробежала судорога.

Бокал выскользнул из рук и упал – прямо мне на туфли.

Он откатился в сторону, не разбившись, и я вздрогнула, чувствуя, как тесно стало в горле. Я обернулась и обнаружила, что Андрас наклонился чуть вперед, пытаясь заглянуть за стойку и оценить масштабы бедствия. Потом он посмотрел на меня, и я испугалась, что сейчас он все поймет, догадается по ужасу в моих глазах, уловит в них отражение того, что я видела в коридоре…

– Вуаля, «В-52»!

У Андраса перед носом появился маленький стаканчик с трехцветным напитком. Джеймс очень медленно опустил коктейль на стойку, тем самым привлекая к себе внимание. Трюк сработал: Андрас оторвал взгляд от меня и теперь следил за движениями моего коллеги, который изящно поднес зажигалку к стаканчику. Чирк – и по стеклянному ободку заплясало синее пламя.

И тут на высокий стул рядом с Андрасом села девушка, надо сказать, роскошная. Ее красивое лицо обрамлял каскад блестящих каштановых кудрей. Она щелкнула языком и кивнула Джеймсу:

– Мне, пожалуйста, то же самое.

На ней было чудесное платье металлического цвета, вырез подчеркивал грудь, через боковой разрез виднелись тонкие, как у фламинго, стройные ножки. Изящные гладкие руки были обнажены до запястий, через кружевные перчатки, как карамельки, блестели покрашенные вишневым лаком ноготки.

Пока Джеймс готовил для нее «B-52», девушка плавно положила ногу на ногу, показав миру стройные лодыжки, одну из которых обвивал милый ремешок. Затем она взяла из вазочки засахаренную вишенку и, кладя ее в рот, посмотрела на Андраса.

Наблюдая, как медленно она обсасывает ягодку, я почувствовала, как у меня свело живот.

– Я не боюсь обжечься, боюсь больше не почувствовать жара огня, – произнесла она фразу, очень похожую на цитату из фильма или книги, и кивнула на пылающий напиток. Потом поиграла со стебельком вишенки, обхватив его губами.

Андрас взял стакан и подул, чтобы потушить пламя. Я наблюдала за его жестами, за тем, как его глаза встретились с ее глазами, когда он поднес стакан к губам и залпом его осушил.

Он слизал с губ влажный янтарный след от коктейля, скользя взглядом по телу, которое было бы не прочь, чтобы им овладели прямо сейчас, да хоть на этой барной стойке, и неважно, что здесь не самое лучшее для этого место, плевать на присутствующих.

Мне следовало отвернуться от них, правильнее не смотреть эту сцену из эротической драмы, которая как будто отравляла мою кровь, но по какой-то причине я не могла пошевелиться.

Он пожирал ее глазами, гладил взглядом изгибы ее идеального тела, а движения девушки были заряжены горячей чувственностью.

Я заметила, как она закусила губу, когда, уходя, он прошел мимо нее совсем близко. Я услышала, как она вдохнула мужской аромат, который тянулся за ним.

И все-таки удивительно, почему ее не отпугнули синяки и ссадины на его лице.

Когда след этого потрепанного красавца наконец простыл и на память о нем остался лишь пустой стакан, я почувствовала, как у меня в животе будто бы завязался тугой узел. Я наклонилась, чтобы вытереть лужицу на полу и заодно скрыть от чужих глаз свое нервозное состояние.

– Все нормально, не переживай, он периодически себе его заказывает.

Я взглянула на Джеймса, который сел рядом со мной на корточки с тряпкой в руке.

– Ты о чем?

– О «B-52». Обычно он здесь не пьет, но иногда позволяет себе.

Я снова опустила глаза на пол и смотрела, как быстро двигаются руки Джеймса, вытирающего капли кофейного ликера. Я чувствовала себя оглушенной, уязвимой и растерянной.

– А почему ты мне это говоришь?

– Не знаю. Мне показалось… что ты разволновалась.

Я посмотрела в его искренние ореховые глаза. И чуть не поддалась секундному искушению рассказать обо всем. Открыть рот и рассказать о том, что я видела: о бездне в сердце Андраса, полной монстров, о нашей встрече у меня в квартире.

Обо всем…

– Я в порядке. Толькo устала, – выдохнула я, не глядя на Джеймса.

Просто меня от него трясет. Просто тошнит от него.

Он как будто вылез из черного-пречерного ада и любит боль так же сильно, как любит свое безумие. Нажимает на мои больные точки, не используя рук, и улыбается чужому горю, как звукам красивой музыки. Он меня ужасает.