Кто он?

Я посмотрела на того, кто стоял рядом с ним, и мой интерес только усилился. По правую руку от господина стоял человек, который, казалось, был вырублен из каменной глыбы. Квадратный лоб, выступающие низкие брови, сквозь бобрик на голове просвечивал уходящий за ухо шрам; из-под ворота рубашки, как и на запястьях, выглядывающих из-под рукавов бомбера, виднелась вязь татуировки, лицо и руки потемневшие, как дубленая кожа. Нетрудно было предположить, какую роль он играл при господине в костюме.

– Вот как ты встречаешь дорогого гостя? – Голос этого человека прозвучал как эхо в пещере: низкий, глубокий, глухой, замогильный.

Смущенные, мы все слушали его, притихнув.

– Ты здесь нежеланный гость.

Зора стояла, олицетворяя собой несгибаемость, о чем говорило ее тело, застывшее в непреклонно прямой позе. Она источала суровость, которую только такая женщина и способна источать. Однако гость, казалось, перед ней совсем не робел.

– Но, в конце концов, существует же какая-никакая вежливость, – пробормотал он насмешливо, в то время как его глаза бегали по Зоре, а потом мужчина посмотрел ей за спину.

Зора обернулась. Досада промелькнула в ее глазах, когда она увидела нас. Строгая, она подала знак парню рядом, он кивнул и двинулся в нашем направлении.

Все волной отхлынули назад. Кто-то выругался. Меня вдруг оттолкнули чьи-то руки, прокладывая себе путь в толпе. Собравшиеся расступались перед охранником, действовавшим как сторожевой пес. В попытке разогнать толпу он схватил за футболки пару парней, приказывая им вернуться к работе. Я шмыгнула в сторону, прежде чем он меня заметил. Прижалась спиной к стене и, пригнувшись, побежала к стойке Кристин и спряталась за ней. Ничего глупее придумать было нельзя, но в тот момент желание все видеть главенствовало над здравым смыслом.

Зора, казалось, знала этого человека и не допускала мысли, чтобы пустить его внутрь. Наверное, она его боялась.

– Эх, Зора-Зора, – пробормотал господин в костюме, смакуя ее имя на губах, как ликер. – Что бы сказал твой отец, если б узнал, как ты обращаешься с его старым другом?

– Ты никогда не был другом, – прошипела она едким тоном и уколола мужчину острым, как шип, взглядом.

Я напрягла слух, заметив ее болезненную реакцию. Не в стиле Зоры столь открыто выражать свои эмоции. Однако такое бунтарское поведение, казалось, делало ее в глазах господина еще более… очаровательной. Он улыбнулся, обнажая полоску белоснежных зубов.

– Я был другом Октавиуса Линча.

– Не смей произносить его имя.

Голос Зоры, такой низкий и царапающий, похожий на рычание, резанул мне слух. Я вздрогнула. Ее ледяная броня дала трещину, поврежденная тем, кто, казалось, точно знал, куда бить, чтобы попасть в уязвимое место.

Сергей напрягся, сделал шаг вперед. И господин улыбнулся, ни в малейшей степени не обеспокоенный этим предупредительным действием.

Кто такой Октавиус Линч? Отец Зоры?

– Стоит ли напоминать, что я пришел сюда раньше тебя?

– Живи и дальше воспоминаниями, Арчер, но не смей появляться в моем заведении.

– В твоем заведении? – повторил он медленно. Глаза его вдруг зажглись хитрым холодным блеском, настолько острым, что он мог, наверное, поранить. – Вот как ты называешь свой убогий бордель, замаскированный под цирк? – Арчер медленно подошел к Зоре, сжав губы в презрительной ухмылке, в его глазах теперь читалось чувство превосходства. – Я всегда испытывал слабость к редким драгоценным камням. Но ты, Зора, лежа на бархатной подушечке, никогда не выглядела настолько сногсшибательно, чтобы тобой можно было восхищаться. Не так ли? – Он внимательно оглядел каждую черточку лица Зоры, а потом подошел к ней вплотную, холодно взглянув на Сергея. – Нет, Зора, ты не посмеешь меня тронуть. Мы вместе создали этот великолепный клуб. И ты это знаешь. Знаешь, кому обязана успехом.

Арчер подошел к Зоре так близко, что дышал ей в лицо, и посмотрел на нее так, будто она была полным ничтожеством. Самым желанным, чувственным ничтожеством, перед которым он когда-либо имел удовольствие стоять.

– Даже у таких людей, как мы, есть этический кодекс. И в глубине души ты знаешь, что никогда не осмелилась бы сделать мне ничего дурного. Верно я говорю? – Довольные и алчные, его глаза оставались тусклыми, как мутные воды. – А сейчас почему бы тебе не велеть своему кукленку подать мне сигару и проводить в зал? Хочу посмотреть представление, которое вы…

Арчер не успел закончить фразу, потому что чья-то рука появилась над головой его охранника, вонзила ему ногти под брови и дернула голову назад.

Все случилось так быстро, что никто не успел среагировать: парень с татуировками упал на пол с таким грохотом, что стены в коридоре содрогнулись.

Я остолбенела, выпучив глаза, сердце колотилось как бешеное. Даже Сергей, стоявший в нескольких шагах от господина с тростью, глазом не успел моргнуть.

– Что такое… – Арчер повернулся и увидел своего бодигарда на полу.