Джеймс кивнул, как будто понял реальные причины моего беспокойства. Он помог мне навести порядок за стойкой, а потом мы сделали коктейли для танцовщиц, которые скоро должны были начать выступление.

– Пойду отнесу.

Я взяла поднос с напитками и пошла к гримерной, аккуратно пробираясь между столиками. Добралась до боковой лестницы у сцены, нырнула за плотную штору, которая как будто перерезала за моей спиной легкую фоновую музыку зала, и оказалась в пространстве, наполненном звуками шагов, девичьими голосами и шорохом костюмов. Такой резкий переход впечатлял, словно клуб вмещал в себя два отдельных микрокосма. В этом маленьком мирке, гудящем как улей, витали запахи духов, облачка пудры, под лампами сверкали обнаженные плечи, девушки переодевались, болтали, делали макияж.

Одна танцовщица сейчас застегивала на поясе кожаную кобуру, другая смазывала бесцветным лаком поехавшую стрелку на чулке. Третья, с красивой волнистой прядью, выглядывающей из-под полицейской фуражки, с нарисованной над губой родинкой, сидела у стены на скамейке, положив ногу на ногу. Она курила и что-то читала на листке бумаги, наверное, сценарий бурлеска, – брови нахмурены, лицо сосредоточено.

Эти девушки пришли работать в Milagro’s, преследуя одну цель: выжить в большом городе. Значит, они мало чем отличались от меня, которой это заведение, как маяк, посигналило лучом во тьме – одарило спасительным светом, избавившим от страха перед неизвестностью. Нас объединяла потребность найти свой путь в жизни, преодолеть преграды и найти способ построить свое будущее.

Я поставила поднос на столик, и танцовщицы сразу окружили меня.

– А где мой? – недовольным тоном спросила девушка с длинными рыжими хвостами.

Я протянула ей бокал. Она взяла его с таким брезгливым выражением на лице, будто ей всучили дохлую мышь.

– Не тот!

– Как раз наоборот.

– А что случилось с моей двойной «Пина коладой»?

– Она стала одинарной и безалкогольной.

Девушка метнула в меня раздраженный взгляд и демонстративно вернула бокал на поднос, что не произвело на меня должного впечатления. Зора дала четкие инструкции: никакого алкоголя перед выступлениями.

– Девочки, до начала пять минут! – вмешался техник сцены Уэш, державший под мышкой папку. Стекла его очков сверкнули отраженным светом ламп, прежде чем он скрылся за тяжелой бархатной шторой.

– Этот костюм просто ужас какой-то, – пробормотала танцовщица, застегивая кожаную кобуру на бедре.

– А мне нравится, – отозвалась девушка с рыжими хвостами, вильнув бедрами так, что короткая черная юбка из блестящей ткани заколыхалась.

На руках у нее были латексные перчатки выше локтей, на пышной груди – кожаный бюстье-балконет, подчеркивающий ее стройную фигурку. Она засмеялась, выхватила из кобуры игрушечный пистолет, прищурила глаз и, вытянув руку, прицелилась во что-то невидимое прямо перед собой.

– Только попробуй снова нажать на курок – я заставлю тебя проглотить этот пистолет, – пригрозила блондинка на скамейке, щелчком большого и указательного пальца сбрасывая со своей пряди блестки.

– Девочки, никто не знает, как защелкиваются эти дурацкие штуки? Не могу их застегнуть, – пожаловалась темнокожая девушка в подтяжках c заклепками поверх топа. Она крутила в пальцах серебристые наручники, пытаясь понять, как они устроены.

– Нужно резко нажать, а чтобы их расстегнуть, нужно нажать на кнопочку, – ответила рыжая.

– Боюсь, сломаются…

– Да брось! Они очень прочные, – сказала рыжая, выхватывая из коробки пару наручников.

Она ловко покрутила их на указательном пальце. Это движение выдавало ее бойкий, если не авантюрный характер.

– Надо действовать смело, – продолжила она с озорным выражением на лице, – иначе они не защелкнутся. Главное – быстро и сильно нажать. Смотри, вот так… – и мстительным жестом она застегнула наручники на моих запястьях.

– Видишь? – промурлыкала она, одарив меня шаловливым взглядом и уперев руки в бока; зеленые зрачки посверкивали, как скарабеи. – Классные, да?

– Сними их с меня! – Я начала крутить запястьями, пытаясь освободиться, и рыжая плутовка захихикала.

Улыбка сияла на ее блестящих от помады губах, и по глазам было видно, что она наслаждалась этой «забавной» ситуацией.

– Они тебе идут.

– Слушай, хватит шутить! – Я закипала от злости, пока ее разбирало детское веселье. – Ты меня вообще понимаешь? Даю тебе три секунды!

В этот момент со стороны сцены раздался истошный крик: «Девушки! Быстро на сцену»! – и все повернулись к выходу.

В следующую секунду вокруг меня поднялась суета: торопливые движения рук, шаги, возгласы. Меня швырнуло пару раз из стороны в сторону, когда стремительная масса из девичьих тел вся разом двинулась из гримерки. Я зажмурилась от боли, когда кто-то прошел по моим ногам острыми шпильками. Отступив, я споткнулась об вешалку на колесиках и упала навзничь.

Я вцепилась в металлическую опору, меня завалило сценическими костюмами. А девушки вылетели из гримерки, как испуганные голубки. В зале заиграла музыка, знаменуя начало вечернего представления.