– Больше нечем было заняться, – пошутила я, нервничая от его взгляда, голоса и мощной мужской ауры.

Выражение его лица предостерегало от шуток, и я с сожалением вспомнила вчерашнего слабого, избитого Андраса.

– Отвечай серьезно!

– Ты знаешь ответ, – буркнула я.

Андрас отошел от окна и обошел стол. Я испытала дискомфорт от его энергичных, уверенных жестов, он явно уже полностью владел собой. Мне слишком хорошо был знаком этот зловещий огонек в его глазах – глазах человека, способного на все.

– Хочу услышать это от тебя. Мы оба знаем, что ты поступила так не потому, что я тебе нравлюсь, – сказал Андрас с таким едким сарказмом, что я замерла.

Он устроился на стуле в нескольких шагах от меня. Я подошла к нему и спросила:

– Знаешь, в чем твоя проблема?

– Она у меня только одна?

– В том, что ты думаешь, будто все люди – такие же паршивцы, как и ты, – продолжила я, игнорируя его провокацию, его голодный взгляд, оглядывавший меня с ног до головы. – Я сделала это потому, что кто-то на тебя напал, – зло прошептала я, – и чтобы мы были в расчете.

Его глаза мрачно мерцали, как будто наполняясь осознанием чего-то мне неведомого.

– В расчете?

– Да, – заявила я, давая ему понять, что прекрасно знаю о произошедшем в коридоре, – теперь я тебе ничего не должна.

На мгновение в чертах его лица проступили незнакомые мне оттенки. Я не понимала, что значит сумеречная робкая вспышка, промелькнувшая в его взгляде, и почему она так затемнила его зрачки, но мой ответ, казалось, рассеял странный мрак, наполнивший его глаза.

– А, значит, ты вернула долг, – сказал он с шакальей улыбкой, которая у него так хорошо получалась, – и сострадание тут ни при чем.

– Нет. Я сделала это, чтобы не чувствовать себя ответственной за то, что могло случиться с тобой потом. Не хочу иметь отношения к твоим проблемам, – выпалила я, в очередной раз морально отгораживаясь от него, впрочем, как и физически – отошла от Андраса на несколько шагов, поскольку только сейчас заметила, что стою почти вплотную к нему, и эта близость вызывала во мне странные ощущения.

– Откуда ты знаешь, что нужно делать в таких случаях?

– По опыту, – ответила я, прежде чем успела обдумать ответ.

Я прикусила язык и отвела взгляд, чувствуя, как сердце сжимается, словно пронзенное булавкой. Я всего-навсего обработала порез, но меня выдавали уверенность и автоматизм движений.

Я не хотела ему говорить, что часто оказывала первую помощь маме.

Не хотела говорить, что мне пришлось этому научиться.

Не хотела говорить, что в заторможенном состоянии и при сниженном болевом пороге она часто по глупости причиняла сама себе вред: могла порезаться осколком от разбитого стакана, ободрать кожу на руке об дверной косяк, на лестничной площадке промахнуться мимо ступеньки. Из-за замедленной реакции она могла споткнуться на ковре. Социальные службы легко обнаруживали на маме следы этих неприятных происшествий, хотя я отчаянно пыталась их скрыть.

Я почувствовала на себе его взгляд и, чтобы сменить тему, спросила:

– Кто это с тобой сделал?

– Кто-то, кто пришел свести со мной счеты.

– Арчер, – произнесла я через мгновение, когда догадка у меня в голове превратилась в уверенность.

Андрас усмехнулся, и я почувствовала, как у меня свело желудок.

– Так он заставил тебя заплатить за тот вечер…

Андрас не ответил. Сдерживая смех, он стиснул зубы – наверное, от боли в боку.

Какого черта он смеялся?

– Ты находишь это забавным? – спросила я, пораженная его безрассудством. Такая реакция настолько меня разозлила, что я чуть ли не сорвалась на крик. – У тебя серьезные проблемы, а ты смеешься.

– Месть – это не форма нападения, а форма защиты. За ней скрывается слабость. Парадокс в том, что униженный пытается наказать унизившего, поддавшись своей слабости. И в момент мести дает своему обидчику козыри в руки – подтверждение того, как сильно он его обидел и как сильно напугал. – Андрас скривил губы и посмотрел на меня, его глаза сверкнули холодным блеском. – Так что да, в этом есть какая-то ирония…

– Он тебя чуть не убил, – прошипела я, для пущей убедительности тыча пальцем в сторону его бедра, чтобы образумить этого болвана, напрочь лишенного здравомыслия. – И, скорее всего, попытается сделать это снова!

– Нет, не попытается. – Андрас посмотрел мне прямо в глаза. – Это не война между гангстерами. Некоторые вещи устроены не так, как ты себе представляешь.

– Арчер – влиятельный человек.

– Арчер – крыса, – возразил он, произнеся последнее слово очень неприятным тоном. – Скучающий и самовлюбленный старик, который потерял все свое богатство в азартных играх и думает, что сможет подлизаться к старым знакомым, постучав к ним в дверь. Ты не знаешь, как выглядят влиятельные люди.