Румир прищурившись оглядел людей, которые продолжали заниматься своими делами, не обращая внимания на посторонние разговоры.

– Да, я тут подумала, - решила Рин пока не делиться своими подозрениями.
– Если мы встретим брата Даркхана, сможем как-нибудь узнать его?

Постепенно к огню на запах жаренного мяса потянулись остальные оборотни. Облизываясь и ходя кругами, молодые волки чуть ли не поскуливали от нетерпения.

– По запаху и узнаем, - глядя на голодных собратьев, ответил Румир.
– Дай им уже, Броггун, что-нибудь, а то того и гляди собственной слюной захлебнутся.

Медведь сурово покачал головой, но по куску мяса оголодавшим волкам выдал.

Рин доела землянику и тоже получила долю мяса.

– Мне этого много, - начала протестовать девушка, когда Броггун пытался впихнуть ей в руки огромный кусок.
– Я не смогу столько съесть.

– Сможешь, - настаивал медведь.
– Силы ещё понадобятся. Ешь!

– Откармливаешь?
– хмыкнул проходящий солдат, за что получил полный ненависти взгляд не только от Броггуна и Рин, но и от остальных оборотней.

– Ты бы сегодня спать не ложился, - промурлыкал Румир.

– А то можешь не проснуться, - добавил Броггун.

Несмотря на то, что костёр развели один большой и на всех, лагерь условно разделился на две части. С одной стороны от костра устроились люди, с другой - оборотни. Никто не нарушал невидимые границы и старался не заходить на половину другой части лагеря.

– Нести караул будем по очереди, - предложил инквизитор, глядя поверх костра. Оборотни только закончили ужин и собирались лечь спать.

– Не знаю, как остальные, - начал Румир.
– Но спокойно спать рядом с людьми я не смогу.

– Так и не спи, - огрызнулся один из солдат.

– Не будем ссориться, - тут же включился в разговор Броггун.
– Будем дежурить по очереди, как предложил достопочтенный господин инквизитор. Но оборотни со своей стороны, люди со своей. Никому не будет обидно и все довольны.

– Тогда, я первый, - поднялся на ноги Румир и зыркнул в сторону людей. Он отошёл подальше от костра и перекинулся в серого хищника. Клацнув зубами, что-то проворчал и исчез в темноте.

– А я сменю Румира через несколько часов, - сказал Броггун потягиваясь.
– Пошли пока, синица, спать. Там парни лежанку соорудили из травы и молодых веток. Почти царское ложе.

Люди зашептались, глядя на Рин и краска стыда окрасила щёки девушки пунцовым цветом. Но Броггун, перекинувшись в огромного медведя, прекратил эти перешёптывания, а на лицах солдат застыл неописуемый ужас. Никогда в жизни они не видели таких огромных животных. Одной лапой Броггун мог перебить позвоночник лошади, а второй раздавить седока.

В душе Рин загорелась гордость, и на лице расцвела улыбка. Никто не посмеет насмехаться над ней и обижать, пока рядом есть верный защитник, который наводит жуть одним своим видом.

Люди понимают только силу, а уважают только когда боятся.

Чёрный медведь, ворча и медленно переваливаясь с лапы на лапу, дошёл до кучи травы и улёгся, притоптав ветки. Рин бесстрашно легла у мохнатой спины зверя и уткнувшись носом в жёсткую шерсть задремала.

Спать рядом с великаном, было всё равно что возле натопленной печи. Жар от огромного тела ощущался даже на расстоянии вытянутой руки. И, когда вдруг стало зябко, Рин принялась шарить руками вокруг. Не найдя Броггуна на ощупь, ведьма сонно приоткрыла один глаз.

Была глубокая ночь. Недалеко от неё спали оборотни и вернувшийся из дозора Румир, а Броггун сидел у костра, вглядываясь в первобытный танец огня. Он лениво ворошил палкой горящие угли и подкидывал сухие ветки.

Из темноты появился Ферн и сел напротив медведя.

– Я видел вас сегодня на берегу, - сказал хмуро Броггун.

Инквизитор и ухом не повел.

– Зачем ты с ней так? Поиграешь и сломаешь.

– Тебе-то какая забота, - вспылил Ферн.
– И я уже не ребёнок, чтобы играть. Тем более жизнями. Ты не знаешь меня, не знаешь её. Но считаешь себя в праве вмешиваться.

– Считаю. Я взял на себя ответственность за жизнь этой маленькой синицы и не позволю какому-то королевскому ослу ломать крылья птахе.

Ферн глубоко вздохнул.

– Уже не королевскому.

– А что так? Неужели попал в немилость дорогому дядюшке?

– Ты прекрасно знаешь, как и все в этой стране, что после выходки моего братца с его попыткой переворота, наша семья попала в опалу. Отец совсем сдал. Я, всю жизнь прослуживший в столице, был сослан на границу. Хорошо хоть мать не дожила до этого позора.