— Сообщим! Значит, Яким Силантьевич…

— По весне призвали ишо. На Северный фронт попал, к генералу Куропаткину, в артиллерию. Ух, как мы немчуру колошматили! Ранен под Двинском… Дохтур… отпустите домой, а?

— Сначала посмотрим! — строго произнес Иван Палыч. — Давайте, показывайте ваше плечо. Вон, проходите за ширму.

И сам подошел, помог.

Ну-у, вроде бы, и неопасная рана. Кость не задета, пуля не глубоко вошла. Ее конечно же извлекли в военном госпитале, а вот обработка нужна. Загноиться может. Покраснение вокруг раны есть, и сама кожа горячая. Да, большая вероятность загноения. Пусть хотя бы денька три полежит, под присмотром.

— А сюда, в Зарное, я тож к девкам похаживал!

Яким все продолжал хвастаться — бывают такие люди, ну, никак их от похвальбы не удержать, буквально никаким средствами. Особенно, когда дело женского пола касается…

— Была у меня тут зазноба… Почитай, почти что жена! Женщина антилигентная.

— Это кто же?

— Так Аня! Учительша! Ух, как мы с ней…

Новость сия сильно поразила Ивана Палыча.

— Анна? — переспросил он. — Учительница?

— Она самая! — закивал тот, ухмыльнувшись. — Огонь девка!

Это что же, выходит, Анна и этот вот… Надо же — почти жена! Это как понимать прикажете? Или… или врет парняга, хвастает? Да, верно — так. И все же, все же…

Впрочем, Анна имеет право на личную жизнь… Имела… Тем более, это было давно… Если вообще было…

И все же — как-то на душе горько стало.

— Дохтур… — обернулся на пороге Яким. — Так вы, мало ли, встретите на селе Аннушку. Так скажите ей, что я здесь. Пусть навестит. Поди, соскучилась…

* * *

— Ну, что ж, господа! — выйдя на улицу, доктор махнул рукою. — Прошу в палату. Будем лечить. Предупреждаю — к санитаркам не приставать, не буйствовать! В соседних палатах палате — тяжелые больные… Им покой нужен.

Пока раненые размещались, Артем навестил больных — Марьяну и Юру. Девушка явно шла на поправку, а вот Юра… Чах прямо на глазах и все время кашлял. Ах, пневмоторакс бы! Скорей бы Никодим с инструментами сладил, а то ведь, неровен час… Да и матушка у него — та еще особа!

— Ну, что дружок… Как Майн Рид?

— Начал уже! Очень… — мальчишка дернулся в койке и тут же зашелся в приступе тяжелого кашля.

Эх, лекарства бы! Аглая говорила, будто бабка Марфа, местная травница, от кашля отвар делает на разных травах. Отправить к ней Аглаю? Спросить — не украсть. Сейчас вс средства хороши.

— Ну, дружок, выздоравливай… Я еще зайду!

* * *

Не выходила из головы Анна Львовна. Слова этого наглого парня — «зазноба… почти жена» — словно бы колотили в мозг.

Нужно было отвлечься, заняться каким-нибудь неотложным делом.

Да! Именно так — неотложным.

Следовало, наконец, поставить раненых да и всех остальных больных на довольствие в местную точку общепита… В трактир Субботина, куда же еще-то! Документы готовы, в земстве подписаны, так что оплатят все — и продукты, и повара, и доставку.

Лишь бы Субботин не кочевряжился. В военное-то время, да против земства? Не посмеет! Даже и такой вот тип. Не хотелось бы, конечно, с ним лишний раз встречаться, но… Надо, так надо, что уж тут говорить! Зайти, договориться обо всем, заодно самому пообедать — так сказать, пробу снять. А что? Жалованье вполне позволяло.

А к Аннушке… Потом, на обратном пути… Или, не говорить ничего? Так все равно ж, рано или поздно, узнает… И что, все это время — маяться?

Трактир господина Субботина к фешенебельным заведениям, конечно же, не относился. Но, все же, крыльцо было выскоблено, окна помыты, а внутри даже играла музыка — за стойкой виднелся музыкальный автомат, куда вставлялись большие металлические диски с дырками — этакая шарманка. Да, музыка был довольно однообразной, однако ж, не надоедливой и разговорам отнюдь не мешавшей. В отличие от громкого до звона в ушах граммофона.

Стойка, бутылки с водкой и вином, из кухни пахло чем-то вкусным.

— Прошу-с, прошу-с, господин доктор!

Завидев посетителя, тут же подскочил проворный официант (или, как их тогда называли — половой). Молодой, лет семнадцати, парень в жилетке и с перекинутым через согнутую руку полотенцем.

— Присаживайтесь, прошу-с… Чего изволитесь-с?

— А что у вас есть?

Все же, да — хотелось бы самому продегустировать, как тут кормят и чем.

— Водочка-с! Стопка — пятак! Настоящая «казенка» смею вас уверить!