Этого хватило. Тварь дёрнулась, её тело на мгновение застыло в неестественной позе, а потом она мешком рухнула к моим ногам, забрызгав пол тёмной, почти чёрной кровью.

Я тяжело дышал, адреналин всё ещё бурлил в крови. Марго стояла позади, прижав руку ко рту, её глаза были широко раскрыты от ужаса. Я же, переведя дух, опустился на корточки рядом с трупом. Перво-наперво я обратил внимание на полное отсутствие штанов, белья и обуви. Выше пояса сохранились лишь лохмотья какого-то лёгкого женского платья — когда-то, наверное, оно было нарядным, но сейчас, замурзанное и порванное, представляло собой крайне плачевное зрелище.

Сам не заметил, как увлёкся изучением дохлячки — нужно же знать, с чем мы имеем дело. А рассмотреть заражённых в деталях возможности пока не представлялось.

Да, до перерождения это определённо была женщина. Это было видно по небольшим грудям, обвисшим, словно из них кто-то старательно откачал весь жир. Лохмотья и не пытались скрывать эту часть тела твари. Но интересовали меня сейчас не сомнительные женские прелести, а то, во что эта женщина превратилась.

Коленные суставы у неё распухли, стали какими-то узловатыми, из-за чего крепкие и мощные мышцы ног теперь казались несолидными и непропорциональными. Суставы — локти, плечи, запястья, — также претерпели схожие метаморфозы и теперь смотрелись как уродливые наросты под кожей. Ногти на руках и ногах превратились в уплощённые, толстые когти, больше похожие на звериные, чем на человеческие. Ими тварь, без сомнения, могла наносить серьёзные раны.

Остриём ножа, брезгуя прикасаться пальцами, я приподнял ей губу. Зубы, на удивление, выглядели самыми обычными, человеческими. Никаких клыков или заострённых резцов. А вот глаза… Глаза уже слабо походили человеческие. Главным образом из-за выражения лютой, неутолимой жажды, которая застыла в них теперь уже навечно, и из-за непомерно расширенных зрачков, занимавших почти всю радужку. Кожа бывшей женщины имела неестественный, можно сказать, мертвенный жёлто-серый цвет. Словно на неё высыпали мешок с цементом пару часов назад, она отряхнулась, да так и пошла гулять, припудренная этой пылью.

Но самое странное я обнаружил на затылке. Там, под спутанными, грязными волосами, имелся какой-то чужеродный нарост, похожий на половинку головки чеснока, только серого цвета. Он был плотным на ощупь, и почему-то память — или интуиция, чёрт её разберёт? — настойчиво подсказывала, что его нужно разрезать. Не откладывая на потом, я всё тем же ножом аккуратно вскрыл этот кожистый мешочек, разрезав его вдоль одной из «долек». Резко пахнуло грибным духом.

Внутри, в самой сердцевине этого нароста, оказался… шарик. Небольшой, выглядел он как серо-зелёная виноградина, и всё та же интуиция настойчиво посоветовала мне взять его с собой.

— Фу, Илья, что ты делаешь? — голос Марго прозвучал так, будто её сейчас стошнит. Она стояла в нескольких шагах, и её лицо кривилось от отвращения. — Ты что, собираешься это… есть?

Я усмехнулся, вытирая лезвие ножа о лохмотья платья дохлячки.

— Не волнуйся, Рита. Каннибализм пока не входит в моё меню, — сказал я, поднимая виноградинку кончиками пальцев. — Просто любопытно стало. Знаешь, в этом новом дивном мире полезно быть любопытным. Иногда это помогает выжить. А иногда — найти что-нибудь интересное. Как, например, вот эту штуку.

Я повертел шарик в пальцах, разглядывая его со всех сторон. Что это такое? Какая-то часть мутанта? Или что-то, что управляло им? Вопросов было больше, чем ответов. Но одно я знал точно — это необходимо сохранить. Складывалось впечатление, что я когда-то знал, зачем и для чего этот шарик нужен. Но, как водился, слегка подзабыл.

Уничтожен зараженный. Уровень — 3. Вероятность получения ценных трофеев — 35%. Получено 6 очков к прогрессу физической силы. Получено 1 очко к прогрессу выносливости. Получено 3 единицы гуманности, — «порадовала» меня то ли Система, то ли моё прогрессирующее безумие — с этим ещё только предстояло определиться.

Я ещё раз внимательно оглядел странный серо-зелёный шарик, похожий на виноградину, крутя его между пальцами. Он слегка поблёскивал в тусклом свете, пробивающемся сквозь разбитые витрины магазина, и от него веяло чем-то чужеродным и слегка пугающим. Но выбрасывать находку я не стал. Аккуратно завернул его в обрывок пакета, найденного среди мусора на полу, и сунул в боковой карман рюкзака. Что-то подсказывало, что эта штука ещё сыграет свою роль, хотя бы как ключ к пониманию того, что вообще происходит с этим миром и с нами. Пока вопросы только копились.

— Ладно, Марго, хватит пялиться на меня, как на маньяка, — сказал я, поднимаясь и отряхивая колени. — Давай лучше пошерстим, что тут осталось. Желательно что-то, что не попытается нас сожрать.

Марго только фыркнула, всё ещё держась на расстоянии от трупа заражённой, но послушно направилась к ближайшему стеллажу, переступая через разбросанные упаковки и битое стекло. Мы начали собирать всё, что могло сгодиться. Рюкзак у неё был вместительный, но не резиновый, так что приходилось выбирать. Тушёнки и рыбы, конечно, не нашлось — до нас тут всё выгребли подчистую, словно саранча прошлась. Пришлось довольствоваться тем, что осталось: несколько жестяных банок с фасолью в томатном соусе, пара банок зелёного горошка, да упаковка макарон, чудом уцелевшая в дальнем углу под обвалившейся полкой. Я проверил сроки годности — вроде всё съедобное, хотя, честно говоря, в этом аду жрать просрочку было бы меньшей из проблем. Ещё удалось найти пол-литровую бутылку воды, да несколько пачек галетного печенья, слегка помятую, но целую. Несколько банок с консервированной сладкой кукурузой и упакованные в вакуумную упаковку крабовые палочки мы съели прямо на месте.