– Не совсем.

– Достаточно быстро.

– Он был тяжелым!

– Да, я знаю. Ты жаловалась на это каждые пять минут.

Мне казалось странным, как они могли ссориться, и в то же время было очевидно, что они любят друг друга. Я не думал, что Ник на самом деле был так зол на нее, как притворялся, и она, похоже, не принимала близко к сердцу ничего из того, что он говорил.

– По чему ты скучаешь больше всего?
– спросила она меня за первым блюдом. – В смысле, что из того, что ты не можешь делать, что по-настоящему сводит тебя с ума?

– Жаль, что я не умею забивать гвозди. У меня все стены пустые, потому что я не могу вбить гвоздь, чтобы повесить картину.
– Она понимающе кивнула, и я рассмеялся. Это был нелепый разговор, но я все равно спросил: - По чему скучаешь ты?

– Я хочу иметь возможность держать свой утренний кофе так, как это обычно делают в рекламе, понимаешь? Обхватив чашку обеими руками, чтобы согреть пальцы и не браться за ручку.

Такая простая вещь, как держать кофейную чашку. Впервые я увидел в глазах Ника гнев, направленный не на его сестру, а на несправедливость жизни.

– Я никогда об этом не задумывался, - признался я.

– Теперь ты никогда не сможешь пить кофе и не думать об этом.

Когда мы выходили из ресторана, она игриво коснулась моей ампутированной руки своей.

– Ты готовишься к Хэллоуину?

– Насколько я знаю, нет.

– Хочешь пойти со мной на вечеринку? Мы можем соединить наши культи скотчем и сказать всем, что мы сиамские близнецы, соединенные предплечьем.

– Нет, спасибо.

– Это будет весело, - сказала она.
– Я поговорю с тобой об этом позже. И еще я найду нам учителя игры на фортепиано.

Она была серьезна? Она обогнала нас, и я замедлил шаг, чтобы не отстать от Ника. Он обнял меня за плечи. Такой простой, дружеский жест, но от него у меня учащенно забилось сердце. Он наклонился ко мне, как будто собирался поделиться секретом.

– Она - сила, с которой нужно считаться.

– Я начинаю это понимать.

– Добро пожаловать в мою жизнь.

– Неужели она когда-нибудь не добивается своего?

– Недостаточно часто, Оуэн. Недостаточно часто.

– ОНА всегда была такой?
– Спросил я Ника после ухода Джун. Мы вернулись в мою уютную квартиру, и, хотя мне нравилась сестра Ника, я был рад, что она уехала.

– Всегда. Моя мама говорит, что она вышла из утробы матери с твердым намерением заставить мир отплатить ей за потерянную руку.
– Он рассмеялся, подумав об этом.
– Когда ей было три или четыре года, она подражала капитану Крюку. Она говорила: «Я буду драться с тобой, спрятав одну руку за спину!» Но потом она прятала здоровую руку за спину и размахивала культей. Казалось, ей никогда не приходило в голову сделать это по-другому.

– Может, она действительно правша.

– Знаешь, в кого она наряжалась на Хэллоуин, когда мы были детьми?

– В кого?

– В супергероя. Почти каждый год. Чудо-женщина была ее любимой, но также были Бэтгерл, Человек-паук и Супермен.
– Он перечислил их по пальцам.
– О. И однажды мы стали Чудо-близнецами.

– Когда я был в третьем классе, я нарядился Суперменом, но когда я готовился к раздаче сладостей, моя мама сказала: «Не уверена, что однорукий герой чем-то хорош». Поэтому я не пошел.

В ту же минуту, как я это сказал, я пожалел об этом, потому что он сразу посерьезнел.

– Это сказала тебе твоя мама?

Я покраснел и отвернулся.

– Это не имеет значения.

– Черта с два не имеет.

– Ничего страшного. Вместо этого папа повел меня в кино.
– Но я больше никогда не просил нарядиться супергероем. На самом деле, после этого я совсем перестал наряжаться на Хэллоуин.
– В любом случае, - сказал я, отчаянно желая сменить тему и вернуться к прежнему игривому подтруниванию, - твоя сестра - прелесть. Я понимаю, почему ты хотел, чтобы я с ней познакомился.

– Не придавай этому слишком большого значения. Я это и имел в виду, когда говорил, что она может быть чересчур.

– Как акула?

– Не то чтобы очень. Но иногда она отказывается признавать, что она не такая, как все. Я имею в виду, я понимаю ее рассуждения, но дело не всегда в том, чтобы быть равными.

– Например?

– Ну, например, когда она училась на втором курсе средней школы. До этого она играла в футбол, но в том году внезапно решила, что вместо этого будет играть в волейбол. Не пойми меня неправильно. Может быть, где-то есть кто-то с одной рукой, кто все еще может хорошо играть в волейбол, но я здесь, чтобы сказать тебе, что это была не она. Но она настояла на своем. Она устроила такой скандал из-за того, что ее исключили, что школа, в конце концов, уступила и сказала тренеру, что он должен включить ее в команду. Сьюзан Грейнджер исключили, хотя она играла намного лучше Джун, и все потому, что моей сестре пришлось доказывать свою правоту.