Калидита появляется на пороге моего кабинета, будто шквальный ветер. Я отрываюсь от прозрачного экрана, где застыли цифры навигационных расчётов, и смотрю на неё удивлённо. Её визит для меня действительно неожиданность. После той вечеринки Калидита избегала меня, а теперь вдруг она явилась сама и глядит на меня так, что мне становится неуютно.

— Нам нужно поговорить, — произносит она тихо, но неожиданно настойчиво. Я киваю, откладывая рабочий планшет.

— Хорошо. Я тебя слушаю.

Она подходит ближе, но не садится. Стоит у края стола, как на допросе.

— О чём вы говорили с Лиирисой на вечеринке?

Я удивляюсь. Вопрос звучит странно. Не припомню, чтобы Калидита раньше интересовалась моими разговорами с другими женщинами. Вообще, если подумать, за всё наше долгое знакомство она почти не касалась в общении моей личной жизни.

— Лиириса пыталась пригласить меня на свидание, — отвечаю я честно, не отводя взгляда. Глупо было бы что-то скрывать, особенно от Калидиты.

Она кивает, будто ожидала это услышать.

— И ты согласился?

— Нет, конечно, — отвечаю я и почему-то улыбаюсь. Не могу оставаться серьёзным, когда она задаёт мне подобный вопросы с таким выражением лица.

— Почему? — неожиданно спрашивает она. — Лиириса по любым меркам очень привлекательна.

— Она не в моём вкусе, — отвечаю я скорее в шутку. Не то чтобы у меня в принципе была какая-то конкретная причина для отказа, я просто не хотел выходить с ней куда-то, и всё.

Отчего-то мой ответ нисколько не радует Калидиту. В её глазах появляется ещё больше напряжения. Я чувствую, как меня начинает тревожить эта странная беседа. Обычно Калидита не бывает такой настойчивой.

— Почему ты вообще заговорила на подобную тему? — спрашиваю я, приподнимая брови.

Она опускает глаза, потом нервно сжимает спинку кожаного кресла. Ясно, что ей нелегко говорить. Значит, что-то действительно серьёзное.

— В последнее время мне стало казаться, что ты слишком много внимания уделяешь своему питомцу, — признаётся она.

Внутри всё холодеет. Пульс ускоряется. Я стараюсь сохранять спокойствие. Пусть я и не знаю, как много успела заметить Калидита, пока бывала у нас дома, мне нужно сделать всё, чтобы свести её подозрения к минимуму.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я с недоумением в голосе. — Это же питомец. Питомцы созданы для того, чтобы заботиться о них и уделять им внимание.

— Я видела Шесси на вечеринке. Как она смотрела на тебя с ревностью… — продолжает Калидита, уже спокойнее, но в голосе всё ещё звучит тревога.

Отвожу взгляд неловко. Должно быть, это был тот самый момент, когда я говорил с младшим лейтенантом. На мгновение в кабинете воцаряется тишина.

— Я и до этого замечала, насколько вы привязаны друг к другу, — добавляет она. — Но в тот день мне стало страшно. За вас обоих.

Я молчу, потому что не знаю, что сказать. Понимаю, как всё может выглядеть для неё. Понимаю и то, что должен всё объяснить ей честно. Но поверит ли она мне, если я скажу, что Таша разумна, если признаюсь, что мы полюбили друг друга. Я не уверен.

— Ты мой единственный друг, Тенебрис, — говорит Калидита наконец. — И я не хочу тебя потерять. Поэтому… будь осторожен.

С этими словами она разворачивается и уходит, оставляя меня наедине с ледяной пустотой. Я наконец-то столкнулся лицом к лицу со своим страхом. С мыслью, от которой бежал всё это время: наше общество не примет таких отношений. И если я хочу и дальше быть с Ташей, мне нужно придумать, как это изменить.

Пока я думаю об этом, Таша пытается проявить заботу обо мне. Хотя её язык совершенно не похож на мой, она начала запоминать некоторые слова. Я был сильно удивлён, когда впервые услышал от неё слово «нельзя». Да, она отказала мне после вечеринки по случаю получения мною государственной награды. Я решил, что она приревновала меня к Лиирисе. Мне следовало раньше дать своей подчинённой понять, что между нами ничего не может быть.

Но меня поразило, что после долгих повторений Таша, наконец, поняла, что значит слово «нельзя». Я имею в виду, что в ситуации, когда ты вооружён словарём и разными уроками, выучить новый язык просто. Но не тогда, когда тебя окружает совершенно незнакомая обстановка, где нет ни единого ключа к пониманию. И всё же она была достаточно внимательна, чтобы запомнить слово, означающее запрет.

Сейчас я пытаюсь научить её слову «хочешь». Я постоянно предлагаю ей что-то и каждый раз задаю один и ей этот вопрос. И, думаю, она понимает меня. Ведь сегодня, когда я вернулся со службы, она прижалась ко мне и спросила своим сладким голоском:

— Хочешь?

По правде говоря, это было умопомрачительно. Мне даже пришлось взять её с собой в ванную комнату, настолько я не хотел отпускать Ташу после её вопроса.

Сейчас я просто любуюсь ею, наблюдая за тем, как она моется. Как на её лице появляется неловкость, когда она касается себя между ног. Это слишком горячо, чтобы сдержаться и не прикоснуться к ней. Я ловлю её в объятия и прижимаю к себе. Ощущаю её дрожь. Таша прикрывает глаза в предвкушении. Ей очень нравится целоваться. Земляне, похоже, делают это с языком. Я целую её, лаская маленький гладкий язычок своим. Таша тихо постанывает. Ей становится тяжело стоять на ногах, а потому я усаживаю её на себя сверху. Она прижимается своей киской к моему привставшему члену и начинает слегка тереться об него. Это заводит меня ещё больше. Мне так хочется оказаться внутри неё. Но я боюсь причинить ей боль.