Если бы он оказался с ней в постели, то ни за что бы грубо не мял ее, не оставлял синяков, не действовал нахрапом, лишь бы избавиться от мучившего его вожделения. Нет, все происходило бы совсем по-другому: медленно, нежно, тягуче, как расплавленная нуга, и так же сладко. Он бы ласкал ее, не думая о себе и своем наслаждении, гладил узкую девичью спину с выступающими позвонками. Он был уверен, что позвонки у нее выступают трогательно, как у ребенка. Он бы покрывал поцелуями каждый сантиметр ее тела, заставляя выгибаться от удовольствия.

Мама дорогая, и куда это его занесло? Опомнившийся Зубов вынырнул из своей неожиданной фантазии, смущенный, словно школьник, застуканный за подглядыванием в женскую раздевалку, и не сразу понял, что Велимира, оказывается, что-то у него спросила.

– Прости, задумался. Что?

– Я говорю, ты когда-нибудь замечал, что похож на верхового коня?

– Что-о-о-о?

Он так изумился совпадению хода их мыслей, что изданный им крик заглушил даже звуки льющейся из динамиков музыки.

– Есть такая порода английских скаковых лошадей – чистокровная верховая. Ее вывели на рубеже семнадцатого и восемнадцатого веков. И вот ты очень похож на коня этой породы. Я читала, что сердце чистокровного скакуна крупнее и мощнее, чем у лошадей других пород, и объем легких больше. Это «горячие» лошади, известные своей ловкостью, скоростью и силой духа. Они выведены специально для скачек, но их используют и для конкура, и для выездки, и для поло, и для охоты на лис. Ты же тоже охотишься на лис, Алеша.

Он продолжал с изумлением смотреть на нее, восхищенный тем обстоятельством, что они, оказывается, могут думать одинаково, да еще и одновременно. Велимира оценила его молчаливое изумление по-своему.

– Ты только не обижайся, – торопливо добавила она. – Я не хотела тебя обидеть. Просто мне в голову пришла такая ассоциация. Я же художник – вижу образами.

– Да я и не обижаюсь. – Он наконец рассмеялся. – Дело в том, что буквально пять минут назад я думал о том, что ты похожа на породистую лошадь, причем представительницу именно этой породы.

– Правда? Ты тоже про них читал?

– Да, совсем недавно. Попалось где-то.

Велимира тоже рассмеялась, но тут же стала максимально серьезной.

– Ты знаешь, чистокровные скаковые лошади работают с максимальной нагрузкой. Что приводит к высокому проценту несчастных случаев и проблемам со здоровьем. Алеша, ты береги себя, пожалуйста. Обещаешь?

– Почему я, а не ты? – спросил он, и вся испытываемая им нежность прорвалась в интонации, с которой он задал этот вопрос. – Если мы, как выяснилось, одной породы, то ты тоже должна пообещать себя беречь.

– Я не охочусь на лис, – ответила она серьезно. – И в скачках не участвую. Так, максимум в выездке. Так что мне, в отличие от тебя, ничего не угрожает.

– Я тебя уверяю, что мне тоже ничего не угрожает, – ласково улыбнулся Зубов. – И я тебе обещаю, что буду себя беречь. Вот вернемся сегодня из Репино, и как начну.

– Как раз в Репино я за тебя спокойна, – улыбнулась Велимира. – Это самое безопасное и комфортное место на Земле.

За этим немного необычным и, Зубов бы сказал, интимным разговором они доехали до дачи, принадлежащей Борисовым. Бронислав Петрович встретил их на улице. Он поджидал их, чтобы открыть ворота и дать Велимире возможность заехать на участок.

– Снова по делам службы? – невзначай уточнил он у Зубова, здороваясь с тем за руку.

– Нет, просто в гости, – ответила за Алексея Велимира. – Алеша согласился приехать, чтобы немного успокоить бабушку. Та явно переживает, что от меня может сбежать очередной кавалер.

– И что? Много кавалеров от тебя уже сбежали? – стараясь, чтобы голос звучал беззаботно, уточнил Зубов. – Его интересовало все, что имело отношение к этой девушке. Кавалеры особенно.

– Так я тебе и рассказала, – задорно ответила она.

– Мирка у нас сама не дает шанса ни одному кавалеру, – добродушно пробасил ее отец. – Очень высокие требования. Ты это учти на всякий случай.

– Папа!

– Учту, – пообещал Зубов.

Борисов ужасно ему нравился. Хороший мужик этот микробиолог.

Они прошли в дом, где их уже встречала Ольга Андреевна, кутающаяся в старенькую, явно заслуженную, но очень уютную шаль.

– Добрый день, Алеша. Проходите. Рада вас видеть. У нас сегодня на обед грибная солянка. Вы едите грибы?