Грибы Зубов очень любил, правда почти не ел с тех пор, как не стало мамы. В детстве та всегда брала его в лес, она обожала собирать грибы и его пристрастила. Вот только в Питере он за все годы ни разу так и не выбрался в лес. Некогда, да и скучно бродить по лесу одному. И на рынке у старушек он грибы тоже не покупал – не умел их готовить, да и возиться не хотелось.

– Ем и люблю, – признался он.

– Вот и хорошо. Мира, поздоровайся с бабушкой и помоги мне накрыть на стол.

– Да, сейчас. Алеша, пойдем к бабуле.

Процедура припадания к ручке вдовствующей императрицы была проделана со всем блеском, на который Зубов только был способен. Впрочем, Вера Афанасьевна тоже оказалась искренне рада его визиту.

– Алешенька, мальчик, – воскликнула она, когда он только вошел в комнату, – как хорошо, что вы приехали! В эти трудные дни вы поддерживаете Миру, и это правильно. Она всегда старается держать лицо, это я ее научила, в любой трудной ситуации обязательно держать лицо и тянуть спину, но она не такая железобетонная, как хочет показаться.

– Бабуля!

– Да-да. Я знаю, что она очень переживает из-за исчезновения нашего дорогого Савы. Вы же знаете, какой это прекрасный человек. Мира выросла в его доме. Ах да, вы же не успели с ним познакомиться.

– Не успел, хотя, признаться, очень бы хотелось, – сказал Зубов, нимало не покривив при этом душой.

Велимира толкнула его в бок острым локтем.

– У меня хранится изумительный гарнитур – колье и серьги, которые Нюточка, умирая, передала мне на хранение для Миры, чтобы та надела их на свадьбу, – сообщила Вера Афанасьевна. – Конечно, она мечтала вручить их Мире в торжественной обстановке, незадолго до свадебной церемонии, но та свадьба расстроилась, и Нюточка, понимая, что ей недолго осталось, передала гарнитур мне на хранение, зная, что я в точности выполню ее последнюю волю.

– Бабуля!

Так, значит, в прошлом у Велимиры есть расстроившаяся свадьба. Нюточка, как знал Зубов, умерла четыре года назад, значит, свадьба не состоялась незадолго до этого. И кто был жених? Илюша Корсаков? Олег Камаев? Или кто-то еще? Тот самый, кто не соответствовал высоким Велимириным стандартам. И почему его это интересует?

– Гарнитур великолепен, – невозмутимо продолжала Вера Афанасьевна, бровью не поведя на грозный внучкин окрик. – Крупные голубые топазы, такие бледные, что цвета практически не видно. В окружении маленьких бриллиантов. К Миркиным глазам подходит идеально.

– Бабуля!

Теперь гнев в голосе Велимиры слышался так отчетливо, что не отреагировать на него не могла даже Вера Афанасьевна.

– Все-все, умолкаю. Я вовсе не думаю, что удерживать возле тебя женихов нужно рассказами о фамильных бриллиантах, так что просто информирую молодого человека, не более.

– Бабуля… – теперь уже простонала Мира.

Зубова разобрал смех.

– Не обращайте внимания, – разрядил обстановку вошедший в комнату матери Бронислав Петрович. – Мама мечтает выдать Миру замуж с тех пор, как той исполнилось восемнадцать лет. Я бы сказал, что это превратилось в некоторую идею фикс. Она убеждена, что женщина должна быть за мужчиной как за каменной стеной. И эмансипация нынешнего мира приводит ее в ужас.

– Твоя жена вышла за тебя замуж, когда вам обоим было по девятнадцать, – с достоинством сообщила старая балерина. – И напомню, что я не возражала против столь раннего брака.

– Это правда. Мы с женой – однокурсники. На первом курсе начали встречаться, а на втором поняли, что нам никогда не будет нужен никто другой, так что после летней сессии сыграли свадьбу. И на третьем курсе родилась Мира.

– Ага. Через семь месяцев после свадьбы, – сообщила Велимира независимым голосом. – Так что свадьба ваша была делом вынужденным. Это во-первых, а во-вторых, не надо распространять на других людей свой собственный опыт. Это ошибочно. И, так как я не беременна и могу себе позволить не торопиться с браком, предлагаю закрыть эту тему до лучших времен.

– Дождешься, что твой жених от тебя сбежит, – проворчала не желающая сдаваться старая балерина.

Со стороны казалось, что в этой семье перепалки являются обычным делом, но Зубов понимал, что все эти люди нежно и горячо любят друг друга, а пикируются из спортивного интереса, а не со злости. Он вообще любил людей, способных относиться к себе с юмором, считая, что излишняя серьезность приводит к большой беде.

Ольга Андреевна позвала к столу, который накрыла сама, не дождавшись помощи Велимиры. Обед был чудесным: сытным, вкусным и прошедшим в прекрасной обстановке. Отвалившись от стола, Зубов с сомнением думал над тем, как скоро снова сможет дышать.

– Хочешь, немного прогуляемся, перед тем как ехать обратно? Тут берег залива совсем недалеко. Или ты спешишь? Я и так очень сильно тебя задержала.

Спешить майору Зубову было совершенно некуда, и идею прогуляться он принял с каким-то щенячьим восторгом. Прогулка оттягивала неизбежный момент расставания и продлевала их сегодняшнюю встречу. Песок на берегу Финского залива был тяжелым, влажным, осенним. Они медленно брели вдоль кромки воды, которая то и дело стремилась залить ботинки Велимиры.