– Ага, а дядю Борю он зачем тогда убил? И в его комнату влез зачем? О том, что там на стене висит Григорьев, он понятия не имел. Если вставать на твою точку зрения, то это убийство вообще лишено смысла.

Пожалуй, в ее словах прослеживалась безупречная логика, вот только отказываться от версии причастности Корсакова к преступлению Зубов с такой легкостью не собирался. В конце концов, другого подозреваемого у них нет. Если допустить мысль, что молодой оперный певец невиновен, то какой-то белый бычок из-за угла выглядывает. Как говорится, эта сказка хороша, начинай сначала.

– Меня огорчает, что жена Клима ему изменяет, потому что он – отличный мужик и хороший муж. Он в доску расшибается, чтобы у его семьи все было, и изменять ему подло. Точнее, это при любом раскладе подло, – немного подумав, уточнила Велимира. – Но я очень сомневаюсь, что ее любовник – Илюша. Во-первых, он дружен с Климом и вряд ли стал бы отбивать у него жену. Как я уже говорила, Илюша – порядочный человек. А во-вторых, Илье важно, чтобы женщина была моложе его.

– Ну так Вероника Кононова – не ровесница своего мужа. Ей ровно тридцать, как и Корсакову.

– Да, но ей не меньше. А у Илюши прямо пунктик на этом. Ты мне поверь, я же его хорошо знаю.

– И на этом основании я должен вычеркнуть его из списка подозреваемых?

Любое упоминание о том, что с Корсаковым ее связывали особые отношения, доводило Зубова до исступления.

– Из списка можешь не вычеркивать, – милостиво разрешила Велимира. – Но проверить нужно все хорошенечко. В том числе и с кем роман у Вероники. Вот я просто убеждена, что не с Ильей.

Зубову вдруг пришло в голову, что она просто ревнует, и от этой мысли ему стало нехорошо.

– Мира, он встречается с женщинами. И не с одной.

– Ну конечно, встречается, – немного удивилась постановке вопроса Велимира. – Он нормальный тридцатилетний мужик. А то, что не с одной, так его моральный облик, признаться, меня вообще не волнует. Он не мой муж. Но некая, скажем так, неразборчивость в связях не делает его преступником. И то, что он приезжал поздравлять бабушку, не говорит о том, что он украл мой шарф. И брал мою машину только потому, что у него есть ключ.

– А кто тогда украл твой шарф? – поймал ее на слове Зубов. – На дачу ты приехала в шарфе. Значит, исчезнуть он мог только оттуда. Кто его забрал? Твой папа? Мирон? Или Татьяна Камаева, или ее сыновья? А может, Дана?

– Алеша, я не помню, уехала я домой в шарфе или оставила его на даче. Может, он в театре пропал.

Она тут же осеклась, потому что пропажа шелкового шарфа в театре неминуемо опять приводила к Илье Корсакову. И никому больше.

– Ладно, разберемся, – смилостивился Зубов. – Облыжно никого обвинять не станем, не беспокойся. Если Корсаков виновен, то мы это докажем. А если нет, то пусть себе гуляет подобру-поздорову.

Разговор с Вероникой Кононовой поручили Зубову. Во-первых, потому что у сосунка Кости Мазаева для этого еще маловато опыта. А во-вторых, и это было всем известно, майор Зубов не падок до женских чар: не доверял дамам и не велся на их хлопанье ресниц, округление ротика и прочие женские глупости, уводящие от сути дела. Когда он позвонил, чтобы назначить встречу, Кононова, сославшись на маленького ребенка, попросила приехать к ним домой.

– Вероника Венедиктовна, а ваш муж дома? – уточнил Зубов.

Разговор, который его интересовал, невозможно было правильно выстроить при муже.

– Нет, в офисе. Танюшка поправилась, так что он снова днюет и ночует на работе. – Зубов отметил, что в голосе женщины проскользнула горечь. – Мне ребенка не с кем оставить, няни у нас нет, так что вам придется приехать ко мне.

– Я приеду, – покладисто согласился Зубов. – При условии, что ребенок даст нам поговорить.

– Она спит днем. Я ее в районе двух уложу, и до четырех у нас будет время для разговора.

Что ж, двух часов Зубову должно хватить, чтобы вывести Илью Корсакова на чистую воду. Однако когда он приехал в роскошную квартиру на Петроградке, явно переделанную из бывшей коммуналки, то беседа пошла совсем не так, как он предполагал. Вместо двух обещанных ему часов он не провел там и десяти минут, потому что после первых же вопросов отвечать на все остальные Вероника Кононова отказалась.

Нет, сначала все складывалось хорошо. Ребенок уже спал, и хозяйка квартиры провела майора на кухню и даже сварила ему кофе. Он с любопытством оглядывался по сторонам, отмечая и размеры квартиры, в которой кухня занимала метров тридцать, не меньше, и роскошь современного, но все-таки с сохранением элементов старины убранства.

Поставив перед Зубовым крохотную, очень стильную, выполненную из тончайшего фарфора чашечку кофе, Кононова сварила еще одну, села напротив него и закинула ногу на ногу.

– Я вас слушаю.

Она выглядела совершенно спокойной, хотя и знала, что Зубов расследует два убийства, одно из которых к тому же произошло на их с мужем даче.

– Вероника Венедиктовна, вы состоите в любовной связи с гражданином Корсаковым?

Что ж, ему удалось ее удивить. Вероника дернулась так сильно, что пролила кофе, со стуком поставила свою крошечную чашечку на блюдце и уставилась на Зубова.