Видение дрогнуло, когда я невольно шагнула вперед, протянув руку к пламени.

— Можно ли изменить это? — спросила я, не ожидая ответа.

Но пламя ответило, один синий язык отделился от основного костра и обвил мою руку, как змей. Я ждала боли, но почувствовала лишь холод, настолько пронзительный, что он почти горел. Когда пламя отступило, на моей коже остался узор, точь-в-точь как ритуальные шрамы на лице главы Совета.

Я повернулась к дверям часовни, моё решение кристаллизовалось, как зимний узор на стекле. Я побежала в зал, где уже собирался совет.

— Совет! — мой голос громыхнул под сводами, гораздо громче, чем я планировала.

Старейшины, уже собравшиеся, вздрогнули. Глава Совета, та самая, чьи шрамы теперь украшали и мою руку, сделала шаг вперед. Её глаза сузились, когда она увидела пламя за моей спиной.

— На каком основании? — её голос звучал, как скрип пергамента.

— На основании того, что если они пройдут испытание сегодня, не зная всей правды… — я обернулась и махнула рукой.

Пламя взревело, вытянувшись в две переплетённые фигуры — ведьму и дракона. Они кружили друг вокруг друга в вечном танце, то сливаясь, то отдаляясь. Вокруг них вспыхивали и гасли звёзды, сотни крошечных огоньков, каждый из которых был судьбой.

Совет замер. На мгновение я подумала, что они поняли. Но затем глава Совета покачала головой, и её шрамы зашевелились, как живые.

— Испытание состоится на рассвете. Традиция!

— Традиция погубила их однажды! — я прервала её, но по их лицам уже поняла — решение принято.

Пламя за моей спиной с шумом погасло, оставив лишь тлеющие угли. Медальон лежал среди них, целый, невредимый. Когда я вышла из Часовни, первые лучи солнца уже золотили вершины башен. Испытание начнется через час.

Виктория

Фиолетовый свет камня в моей ладони медленно угасал, словно отливная волна, оставляя после себя лишь теплое, пульсирующее свечение. Оно больше не жгло — теперь это было ровное, почти живое сияние, будто в глубине минерала билось второе сердце. Я сжала пальцы, ощущая его гладкую поверхность, теперь странно родную.

Тишина в лаборатории была густой, насыщенной, будто само пространство затаило дыхание. Ни скрежета каменных когтей, ни грохота обрушающихся стен — только тяжелое, прерывистое дыхание Марка передо мной. Я подняла глаза и встретила его взгляд — золотые зрачки, все еще расширенные от потрясения, отражали мое собственное лицо. В них я увидела себя — с поседевшими прядями волос, с глазами, в глубине которых все еще мерцали фиолетовые искры, но уже иначе. Не как чужеродное вторжение, а как часть меня.

— Испытание огнем, — вдруг произнесла Лиза, нарушая тишину.

Ее голос прозвучал неожиданно громко, заставив меня вздрогнуть. Я на мгновение забыла, что мы не одни.

Я обернулась. Лиза и Сара стояли у дальней стены, прижавшись друг к другу. Лиза была бледна как мел, ее обычно аккуратно уложенные каштановые волосы растрепались, но в глазах читалась не сломленность, а какая-то новая решимость. Сара, напротив, казалась спокойной, только ее пальцы судорожно сжимали край платья, выдавая внутреннее напряжение.

— Сегодня, — добавила Сара, кивнув в сторону разбитого окна. Ее голос был ровным, но в нем слышались стальные нотки.

Я последовала ее взгляду. Сквозь разбитые стекла, сквозь паутину трещин пробивались первые лучи восходящего солнца — длинные, золотистые, они резали полумрак подвала как нож масло.

Марк резко выпрямился рядом со мной. Его пальцы — сильные, теплые, с мелкими шрамами от старых тренировок — сжали мои с такой силой, что кости хрустнули.

— Мы не готовы, — прошептал он. В его голосе звучала не неуверенность, а тревога — глубокая, животная.

Я посмотрела на камень в своей ладони, затем на него. Внезапно я поняла — нет, осознала всем существом — что мы никогда не были так готовы, как сейчас.

— Нет, — сказала я твердо, поворачивая ладонь с камнем так, чтобы он увидел. — Мы готовы.

— Если вы думаете, что после всего этого — сказал Феникс, — Совет просто разрешит вам пожениться…

— Они не смогут отказать, — перебила я, и в моем голосе прозвучала такая уверенность, что даже Феникс на секунду замолчал.

Теперь я понимала. По-настоящему понимала. Испытание огнем — это не просто древний обычай, не просто формальность. Это ритуал. Тот самый, что когда-то скрепил Великий Союз Ведьм и Драконов. Тот самый, что мы — наши прошлые воплощения — нарушили, предав друг друга. И теперь нам, именно нам, выпал шанс пройти его снова.

— Что задумала? — Марк прищурился, но в его глазах уже вспыхивало понимание. Он всегда чувствовал меня лучше, чем кто-либо.

Я улыбнулась — не той нервной, вымученной улыбкой последних дней, а по-настоящему, впервые за долгое время.

— Мы не просто пройдем испытание, — сказала я, ощущая, как Камень в моей ладони пульсирует в такт моим словам. — Мы изменим его. Перепишем правила. Покажем им, каким на самом деле должен быть Союз.

За окном солнце поднималось выше, окрашивая стены лаборатории в золотистые тона. Где-то в городе уже собирался Совет, готовился Котел Испытаний, строились ряды зрителей. Они ждали шоу, ожидали повторения истории. Но они получат нечто большее. Им предстояло увидеть рождение новой легенды.