— Я хочу поблагодарить тебя, леди Эска, — сказала Бефф. — За то, что помогла моему мужу пройти через все эти передряги.

Ребенок снова дал мне пощечину. Я посмотрела на него, мои глаза засверкали. Он был слишком мал, чтобы понять, и опять ударил меня по щеке, смеясь. Мой шторм забушевал вокруг меня, маленькие разряды молний ударяли в пол, обжигая камень.

— Эска, — прогрохотал Хардт, предупреждая об опасности. Я утихомирила шторм прежде, чем молния ударила в его детей, и он выхватил Тэма из моих рук. Малыш тут же вцепился в Хардта.

Освободившись от ноши, я снова обратила свое внимание на Бефф. «Тебе не за что меня благодарить. Я уверена, что большинство наших неприятностей — моя вина. Кроме того, Хардт выручил меня из стольких же, из которых я выручила его». Никто из нас никогда не сравнивал, но, если бы мы это сделали, на обоих чашках весов лежал бы тяжелый груз.

Бефф кивнула и притянула Сена к себе. Теперь я почувствовала легкий укол страха, исходящий от нее. Не за себя, конечно. За своих детей. Ей не стоило беспокоиться, я бы не причинила им вреда. Но немного страха полезно.

— Тем не менее, — продолжила Бефф. — Он рассказал мне о тебе все, и, если бы не ты, он бы не выбрался из Ямы. Спасибо тебе.

После этого она представилась должным образом. Она действительно когда-то была солдатом, охранником Террелана, и служила на вершине Ямы. Но все изменилось, когда она встретила Хардта и выпустила наружу первого из своих отпрысков. Теперь она была членом совета Йенхельма. Совет был гениальной идеей Сирилет, позволившей ей снять с себя многие из наиболее утомительных вопросов правления. Они решали большинство проблем людей и еженедельно представляли отчеты трону. Жаль, что я не подумала об этом, когда была королевой. Возможно, я бы не ненавидела это так сильно. В конце концов детям, как это обычно бывает, стало скучно, и младший начал выть, а старший гонялся за одной из дворцовых кошек, пока та не разозлилась настолько, что попыталась ударить его лапой. Тогда он тоже начал кричать.

Единственное, что я могу сказать о Сирилет с вечной благодарностью — хотя в первый год своей жизни она была шумной, после этого она стала тихим ребенком.

Бефф увела детей и оставила нас с Хардтом сидеть на ступенях Трона-трупа. Я подумывала о том, чтобы сесть на него, но это место больше не принадлежало мне, и я решила, что это может создать плохой прецедент для любого, кто это увидит. Я рассказала Хардту о Джозефе и хрономантии. Думаю, он понял примерно половину из того, что я сказала, но он так и не смог по-настоящему разобраться в Источниках. Мы поговорили о Торе и войне, которая назревала между двумя странами. Он предупредил меня, чтобы я была осторожна с Трисом — мой сын уже не тот молодой человек, которого я знала.

Затем мы перешли к делу. Хардт вытащил из кармана куртки маленькую фляжку и вытащил пробку. Я сделала глоток и поморщилась. Виски с фруктовым, дымчатым привкусом было таким крепким, что у меня защипало в глазу и обожгло горло. Хардт всегда предпочитал дешевую и мерзкую выпивку. Но дело было не в выпивке.

— Тамура должен был быть здесь, — сказал он низким, густым голосом. — Но старый дурак в отъезде, а этим нужно заняться. — Он понюхал, сделал глоток и протянул фляжку мне. — За Имико.

Мы выпили за мою сестру. Виски отдавало пеплом и сожалением. Я прислонилась к Хардту, а он ко мне, и мы стали молча пить за Имико. До тех пор, пока Хардт не понял, что больше не выдержит молчания.

— Скажи мне правду, Эска. Это сделала Сирилет? — Он поперхнулся словами, ему потребовалось время, чтобы прийти в себя. — Это Сирилет убила Имико?

Как ответить на этот вопрос? Сказать нет было бы ложью. Сказать да тоже было бы ложью. В конце концов, я остановилась на правде.

— Это была я. Я ее убила.

Я не стала ничего объяснять. Мне казалось, что я не смогу. Все равно это вышло бы неправильно. Хардт напрягся и некоторое время сидел рядом со мной. Затем он допил остатки из фляжки и, не говоря ни слова, встал и вышел из тронного зала, сжав руки в кулаки. Я его не винила. Сначала Изен, потом Сильва, а теперь и Имико. Все они погибли из-за меня. Хардт, вероятно, гадал, кого из нашей семьи я убью следующим.

Он оставил фляжку на ступеньках рядом со мной. Пустую. Треснувшую в том месте, где он так крепко сжимал ее в руке. Я осторожно подняла фляжку, чтобы ни одна трещина не разошлась слишком далеко. Я хотела сохранить ее. Я не могла бы точно сказать, почему, но это казалось важным, значимым.

Сентиментальная чушь. Это была просто треснутая, бесполезная старая фляжка. Я раздавила ее в своей теневой лапой и разбросала осколки по тронному залу.

На следующий день, перед уходом, я попрощалась с Кенто. Она заявила, что, как только будет поближе к Ро'шану, она сможет сообщить о своем месте матери, и Мезула пришлет за ней флаер. Я попыталась обнять свою старшую дочь, но она отстранилась от меня. Настороженность в ее глазах причиняла боль, но, полагаю, я не могла ее винить. Я только что сбросила с себя тридцать лет, у меня была костяная лапа, которая, одновременно, была древним ужасом, и я была закутана в плащ, сотканный из теней. Хотя мне все еще было больно.