— Пока нас не будет, — сказала я, сплевывая несколько крошек на стол. — Тебе нужно отправить Кенто домой.

— Наконец-то, — прорычала Кенто. Она схватила свой бокал с вином и осушила его.

Трис хихикнул:

— О да, она определенно Хелсене.

Кенто бросила на Триса враждебный взгляд.

— Нет.

Трис пожал плечами и снова откинулся на спинку стула. Временами он действительно мог быть невыносимым маленьким занудой. Мы любим наших детей и можем не обращать внимания на многие их недостатки, но иногда так и хочется их ударить.

— Отправь весточку в Ланфолл, — продолжила я. — Джамису пер Суано. Нам нужно встретиться. Не только нам с ним, но и всем остальным. Настоящий совет тех, кто у власти. Торговый союз, любой житель Иши, называющий себя королем или королевой. Императрица Полазии, если она еще жива.

Трис присвистнул.

— Живее всех живых. Во время цунами она потеряла половину своих демонокораблей, но остальные переправила вверх по реке из Ланфолла. Вероятно, она хочет узнать, что осталось от Полазии после того, как на нее упала луна.

— Кенто, мне нужно, чтобы ты убедила Мезулу тоже прийти.

Кенто просто уставилась на меня, не соглашаясь и не возражая. Я решила, что это, пожалуй, то, чего я заслуживаю.

— Нам нужно увидеть того, кто правит Итексией. И гарнами. И мурами, если возможно.

Трис рассмеялся.

— Такого собрания никогда раньше не проводилось, мама.

Он был прав. Но мы жили в беспрецедентные времена. Мир, сломанный моей дочерью, приближался к концу. Мы либо держимся вместе и работаем, чтобы вернуть наш бушующий мир под контроль. Либо умираем порознь.

Ты забываешь о Норвет Меруун.

Сссеракис ошибался. Я вовсе не забыла о Бьющемся сердце Севоари. Но я думала… Я надеялась, что, если мне удастся убедить жителей Оваэриса объединиться, мы вместе спасем наш мир. Что ж, если они смогли собраться вместе один раз, то, возможно, смогут сделать это и во второй.

Как я уже говорила, есть причина, по которой я ненавижу надежду.

Я стояла, уставившись на Трон-труп, спиной к залу, когда меня нашел Хардт. Сссеракис дал мне знать, что он придет, и не один. Мой ужас наблюдал из моей тени, защищая меня, насыщаясь скрытым страхом города, полным перепуганных людей.

— Сири, — окликнул Хардт, приближаясь, и шаги его зазвенели по каменному полу. — Ты не видела Эску? Я…

Я ухмыльнулась и поглядела на него через плечо, сверкая глазами. Хардт замер на полуслове, вытаращил на меня глаза и покачал головой.

— Слезы Лурсы, Эска. Как?

Позади него стояла женщина помоложе. Во всяком случае, моложе Хардта. Она была почти одного роста с ним и не уступала ему в силе. По мускулам ее рук и по тому, как она стояла, я догадалась, что она солдат, но на ней не было доспехов. Свободные брюки, блузка нараспашку и ботинки, которые надевают, когда хотят много ходить. Она была красива. На сгибе одной руки она держала младенца, а за ее брюки цеплялся малыш, посасывая большой палец. Она взглянула на застывшего на месте Хардта, потом на меня, потом снова на Хардта. Она покачала головой, отчего кудрявые волосы подпрыгнули, и прошла мимо него.

— Ты сказал, что она старая, придурок. Леди Эска, — сказала женщина, подойдя ко мне и протянув правую руку для рукопожатия. Я обратила внимание, что она не сказала королева. Или Эскара. Она потребовала соблюдения формальностей, которых не заслуживала, и я почувствовала, как во мне поднимается раздражение.

Мне она не нравится. В ней есть страх, но не перед нами. Заставь ее бояться нас.

Я откинула свой теневой плащ и протянула ей когтистую лапу. Она взглянула на нее, переложила ребенка из одной руки в другую, затем взяла мою костлявую руку и пожала ее.

— Бефф, — сказала она с едва заметной улыбкой. — А этого малыша зовут Тэм, — она сунула мне ребенка в руки так внезапно, что у меня не было другого выбора, кроме как подхватить его. Он был тяжелым, что было неудивительно, учитывая рост его родителей, и от него воняло говном. Что ж, в этом возрасте от них всех воняет говном. — А это старший. — Она подтолкнула другого мальчика вперед, и он, споткнувшись, сделал шаг, а затем опустился на одно колено.

— Кор Тру, — пробормотал ребенок, глядя на свой большой палец. Я уставилась на него и подумала, не дурак ли он.

— Верно, Сен, — сказала Бефф. — Она Королева-труп.

Сен кивнул, все еще стоя на колене:

— Кор Тру.

Ребенок у меня на руках извивался, брыкался, бил меня по лицу пухлой ручонкой и продолжал вонять. Я должна отметить, что, хотя я люблю своих детей и никогда не находила в них недостатков в их раннем возрасте, я терпеть не могу чужих детей. Я узнала об этом, когда была в Райсоме. Помогать принимать роды — это грязное дело, но потом ты передаешь ребенка с рук на руки, и дело с концом. Когда они становятся достаточно взрослыми, чтобы бегать и говорить, их бывает довольно забавно дразнить и преследовать, и иногда они говорят самые странные и мудрые вещи, какие только можно себе представить. Но между этими событиями проходят годы, когда они только и делают, что плачут и обсираются. Беспорядок и шум, и ничего больше. Я не хочу иметь ничего общего ни с этими годами, ни с кем-либо из детей в этом возрасте.