— Не надо так со мной обращаться, — как можно спокойнее поучала Аида. — Я все-таки девушка. Разве папа с мамой тебя не научили, как надо обращаться с девушками?

Ей ничего не стоило пустить ему пулю в лоб. С недавних пор она ненавидела весь род мужской, за исключением одного рыжебородого врача.

— Хороший праздник у нас получился, — прохрипел Константин. — Может, поговорим, а?

— О чем?

— О деле.

— О каком деле? — Она явно издевалась, изображая полную неосведомленность.

— О деле моего отца, — сдался Заварзин.

Ко второй попытке переговоров они приступили, когда он сварил кофе и по ее просьбе поставил романсы. «Музыка облагораживает», — заметила девушка.

— Что ты говорила о приманке? — начал он с вопроса.

— Ты в течение двух месяцев изображал страстного картежника. Проиграл фантастическую сумму денег и моментально расплатился с кредиторами. Очень тонкий расчет. Сам придумал или отец подсказал?

— Продолжай! — попросил Константин. — Нам некогда останавливаться на мелочах.

— Твоей персоной сразу заинтересовались. Стали наводить справки. Кое-что ты сам выболтал по пьяной лавочке. Меня сразу удивило, с какой легкостью люди Сперанского получали информацию о тайне дома Заварзиных. Закралось подозрение. А не сам ли глава семейства снабжает этих недоумков информацией? Не сам ли Заварзин-старший хочет союза со Сперанским и только вынуждает того сделать первый шаг?

— А ты не плохо во всем разобралась, — оценил он. — Ты поделилась своими мыслями со Сперанским?

— Нет.

— Почему?

— Тогда бы он мог обойтись без моего участия. И без твоего тоже. Они бы просто нас сбросили со счетов.

— Ну, мой-то отец меня вряд ли сбросит со счетов! — возмутился Заварзин. — Я, как-никак, главный наследник.

Чем глубже они проникали в дебри заговора (или сговора), тем больше он запутывался и меньше всего понимал роль, которая отводилась этой девице (или которую она сама себе отводила).

— Хорошо. — Его растерянность вызвала у нее улыбку. — Прикинем варианты. Я звоню Семену и говорю, что дальнейшая игра не имеет смысла. Игнат Заварзин готов к союзу и давно уже сделал первый шаг. И это действительно так. Вот только понравится такой вариант твоему отцу?

Константин сделал отрицательный жест.

— Правильно. Ему надо, чтобы первым был Сперанский, тогда при заключении союза можно что-нибудь выгадать, приговаривая: «Ты сам ко мне пришел. Я не просил об этом». Сперанский тоже хочет быть вторым. Что делать? — Она сделала паузу в ожидании ответа.

— Откуда я знаю, что делать?

— Вот видишь, — усмехнулась Аида, — без моего участия тут никак не обойтись. Необходимо, чтобы все шло по сценарию Сперанского. При этом твой отец будет полностью в него посвящен.

— Это тоже входит в планы Сперанского?

— Нет, это входит в мои планы.

— Ты не слишком много на себя берешь?

Несмотря на полный мрак за окном, уже наступило утро. Хозяин квартиры предпочитал лазерным дискам винил. Со старой, заезженной пластинки, под аккомпанемент гитары пели тенор и бас. Причем бас вторил тенору. А потом тенор накладывался на бас. Получалось довольно странно и в то же время необычайно красиво. Теперь уже так не поют.

— Я должна привести твоего отца к Сперанскому. Им нужны посредники. — Она выделила последнее слово. — Мы и будем этими посредниками. Никому, кроме меня, Сперанский не поверит. Я целиком и полностью отвечаю за операцию.

В припеве голоса неожиданно сливались:

Когда еще я не пил слез

Из чаши бытия,

Зачем тогда в венке из роз

К теням не отбыл я?[6]

Ее разбудил телефонный звонок. На часах было восемь, и она никак не могла сообразить, утро это или вечер.

Звонила Татьяна.

— Спишь? Наверно, весело погуляла со своим картежником? — Потому как она заливисто смеялась, Аида поняла, что девушка пьяна. — Он крутой? Чего молчишь? Тачка у него крутая!

— Не обратила внимания.

— Ладно тебе! Не хочешь делиться приятными воспоминаниями, не надо. Только что звонил Сперанский. Он зовет нас к себе в гости.

— Когда?

— Прямо сейчас. Он попросил, чтобы мы за тобой заехали. Семен обещал скромный китайский ужин. — Татьяна снова залилась смехом, вдруг перешедшим в рыдания.

— Ну-ну, — пыталась успокоить ее Аида, хотя знала, что это бесполезно. — Давай никуда не поедем, — предложила она. — Пусть он подавится своим китайским ужином!