— Каких это «наших»? — навостряю уши.

— Ваших, пришлых. Не из мира Акроса.

— Не знаю, что у вас за мир, но я точно не отсюда.

Может быть русалка что-то делает с моей нервной системой или слишком умиротворяюще шелестят камыши, но я не чувствую в ней угрозы.

— Оно и видно, что ты не отсюда, — грустно вздыхает русалка. Перепады настроения у неё, конечно, очень резкие. Хотя, она, хоть и рыба, но всё-таки женщина. — Вы, чужаки, и пахнете по-другому, не так, как местные, и магия у вас есть.

— У меня? — с удивлением смотрю на свои вытянутые пальцы. — Странно. Самое мощное заклинание, которое я знаю — открытие дверей в супермаркете. Если на дверях датчик движение, конечно.

— Жаль, если в вашем мире вы можете повелевать только дверями, — русалка отбрасывает назад серебристые волосы, — но в нашем мире вы очень одарены, Есть древние легенды, о чужестранках, которые владеют магиями стихий. Это очень древняя магия, подвластная только ситхам. Но их давно нет, а чужестранки к нам давно не приходили. Почему-то это всегда женщины. Если точнее, молодые девушки…

— Нет, брось! Я точно не магиня, не ведьма из Илайи, не ситх или как их там. — Встаю на ноги и вжимаю мокрый подол. — Скажи лучше, как добраться до… — трогаю рукой подбородок, задумываюсь.

Куда мне теперь идти. Карта местности мне не выдавалась. Но то, что хочется уйти подальше от Эдгара и истеричной Санты — это я осознаю точно. Где угодно, лишь бы не с ними.

— Ты сама не понимаешь, что произошло, правда?

Отрицательно машу головой.

Русалка кладёт подбородок на ладошки и с любопытством смотрит на меня. Хвостик слегка пошлёпывает по воде, серебристые пушистые волосы сияют в лунном свете. Выглядит это мило, как кадр из диснеевского мультфильма. Украдкой смотрю на свою руку, не стала ли она нарисованной.

Нет, я прежняя.

Но атмосфера здесь, вокруг озера другая. Насыщенная, чистая и свежая, словно над нашими головами недавно прогремела гроза.

— Это Смолдеринг, — русалочка кивает в сторону замка, — древняя цитадель долины Энрот, откуда дракон управляет своими землями. Место не самое проходное, расположено вдали от столицы. И, к сожалению, относится к одной из тех областей, где практически не работает магия. Но земля здесь плодородная, люмьены — работящие, поэтому лорд Эдгар Вэллиар не сильно жалуется на отсутствие некоторых возможностей.

Русалочка крутит пальцем, и в небо поднимается маленький водяной смерч. Несётся по поверхности озера и рассыпается фонтаном.

Фокус, может быть, и простой, но эффектный. Особенно, когда видишь это вживую.

— Эдгар говорит всем, что отсутствие магии полезно для замка, потому что помогает защищаться от врагов — ведь замок стоит на самой границе. Не очень-то приятно обороняться, когда тебя долбят заклинаниями, а здесь этого ничего нет. — русалка разводит руками. — Только честная война. Дракон на дракона, войско на войско.

— Но Эдгар — дракон, а ты, — сглатываю, не знаю, обидится ли собеседница на это слово или нет…

— Русалка? — улыбается собеседница. — Это другое. Это врождённое. Родишься зайцем, будешь линять, родишься деревом — будешь сбрасывать листву. А родишься драконом — будешь перерождаться. Русалки — слабые маги воды. Тут, как есть, так есть. Ничего не поделаешь. Быть драконом Смолдеринга куда хуже.

Вспоминаю огромный замок Эдгара, его роскошную одежду, и вопрос рождается сам собой.

— А что с ними не так?

— Во времена, когда долины Энрот не знала нога человека, в этом замке жили тёмные некроманты ситхи, и на их языке он назывался Асу’а, — голос русалочки становится наполненным и глубоким. — Драконы владеют Смолдерингом сотни лет, но в его древних башнях и подземельях до сих пор жива древняя магия ситхов. Говорят, что замок питается силами нового владельца. Никто из драконов не доживает до преклонного возраста.

— То есть Эдгар? — Удивлённо прижимаю пальцы к губам.

Меньше всего Эдгар похож на тех, из кого замок высасывает силы. Кажется, сил у него предостаточно. И похоти. И дурных манер. И тараканов в голове.

— Да, к сожалению. Любому дракону нужно успеть жениться, чтобы оставить потомство. Жизнь у них недолгая.

11. Занятная жизнь

Молчу, переваривая новую информацию. Таинственные ситхи, моя тайная магия, и, самое главное, умирающий от проклятия Эдгар, который из-за всех сил торопится оставить потомство — во всё это верится с трудом.

Кроме последнего пункта.

Слабым утешением мне служила мысль о том, что дракон испытал небывалый всплеск тестостерона при виде меня.

Но, оказывается, он — страдалец, который старается сеять разумное, доброе и вечное во всех мимо проходящих женщин. Эта мысль мне неприятна, царапает острым краешком по сердцу, прокатывается по самооценке асфальтовым катком.