– Плевать, – внезапно отозвался за нашими спинами Арго, – так не возвращайся тогда...

– Что ты сказал?! – обернулся к нему Славка с вызовом.

Но Арго и бровью не повёл, хотя Слава и выше, и сильнее его с виду.

Здоровее, одним словом.

– Имей уважение, – подошёл Арго ближе, – наш приют тебе стены крепкие дал, спать в безопасности можешь. И еда коль будет – поешь с нами за столом. А злишься если и презираешь, так и не переступай порог Дома!

– Мальчики, не ссорьтесь, – потёрла я ноющие виски.

От голода слегка мутило, я то нисколько не поела, детям и без того едва хватило.

Арго кивнул и прошёл мимо. Славка же ринулся за ним, явно с намерением ударить, поэтому я поспешила схватить его за край футболки и заставила отступить.

– Только драк мне здесь не хватало, – прошептала я ему.

И он, закатив глаза, всё таки сдержался, уловив грозное рычание Шмеля.

– А куда мы идём? – ускорила я шаг, догоняя Асю.

– Так вглубь города. Мы туда ни ногой обычно. Но раз уж ты теперь здесь...

Я облизала вмиг пересохшие губы.

Если столкнёмся с какими-нибудь мародёрами или кем похуже, толку от меня будет никакого... Но понимал это, похоже, одинь лишь Славка:

– Нужно было брать с собой лук... – закатил он глаза, тяжело вздыхая.

Один лишь Милах носился вокруг счастливый и улыбчивый. И откуда только берёт энергию?

Он запрыгнул на один из многочисленных пней, мимо которых мы проходили, и расставил в стороны руки, позволяя ветру путаться в его просторной льняной одежде и в золотых кудрях.

– Люблю пеньки, – пропел он, жмурясь от солнца, что то и дело выглядывало из-за рыхлых, белых словно вата, облаков, – можно стоять вот так, представляя, что ты – дерево. И расти! Расти, расти!

– Ты и так растёшь, – усмехнулась Ася.

– Вот именно! – прокричал Милах, ещё выше поднимая руки, как бы показывая всем своим видом, что растёт он прямо сейчас. Но после продолжил уже совсем иным тоном, с печалью в своих больших чистых глазах: – Жалко деревьев... Здесь был парк, но его вырубили.

– Почему? – погладила я его по мягким волосикам, тем самым тут же вызвав у Милаха прилив нежности и он повис у меня на руке.

– Так древесина редкая, – ответил он, запрокинув голову, чтобы лучше видеть меня, – такие деревья не везде растут. А здесь росли. Но теперь и здесь нет... – закончил он совсем уж печально.

– Ага, – Ася зачем-то пнула один из пней, – а всё потому, что император хотел себе трон из неё и детскую комнату ею обделать. Мол, самое лучше, себе и наследникам.

– У него есть дети? – очтего-то удивилась я.

Ответил мне Арго, который вновь, будто тень, следовал за мной по пятам:

– Нет. Племянники. Но по закону, именно дети наследуют престол. Будь у него свои – первыми на его место претендовали бы они. А так, дети брата.

– Поэтому он и убил их, – добавила Ася. – Боялся, что в будущем они его свергнут. Или уступать не хотел. В общем, версий много, но факт остаётся фактом.

– Своих бы завёл... – прошептала я, холодея внутри, представляя расправу над детьми.

Представляя... как Рейн расправлялся с племянниками.

И невольно я притянула к себе Славку, чтобы приобнять за плечи. Конечно, он тут же высвободился и, шипя, отбежал от меня в сторону.

– Не, – заскакал вокруг Милах, – нельзя ж. Кто не успел, тот не успел!

– В смысле? – не поняла я.

Тем временем мы уже прошли “парк вырубленных деревьев” и нашим глазам открылся внизу вид на крыши различных домов и сеть серых и оранжевых каменных дорожек.

Ася передёрнула плечом:

– Ну, не знаешь, что ли? – и осеклась. – Ах, да, ты ведь не знаешь... В общем, в правящей семье только у кого-то одного могут быть дети. По идее, брат императора закон нарушил, скрыв ото всех свою любимую и родив детей. Первым должен был быть Эрнель. Так его зовут, если что. Ну, императора. А после он мог бы и брату позволить, можно, например, того от титула освободить или вроде того… Но раз уж дети появились, трогать их уже нельзя. И чтобы в будущем между наследниками войн не было, второй брат не имеет право заводить детей. Как-то так. Если я правильно понимаю. Мы все плохо в этом разбираемся.