– С одной стороны, что-то в этом есть...

Я хотела расспросить её подробнее, а заодно спросить о близнецах, которых видела ещё будучи в своём мире, но с мысли меня сбил вид взлетающей ввысь стайки голубей.

– Кто-нибудь видел, откуда они поднялись?! – едва не побежала я по тропе к ближайшей от нас улочке.

Арго рукой указал на белостенные дома вдали:

– Вон оттуда!

Ася, спеша за мной, сощурившись вгляделась в кружащих над домами птиц:

– Жирненькие...

– Не трожь голубёв! – топнул ногой Милах.

– Да меня больше интересует то, на чём они пожернели, – успокоила его Ася.

И мы продолжили путь в ещё большем предвкушении. Не зная, что впереди нас ожидал сюрприз и совершенно непредвиденное препятствие.

В стенах города даже Милах присмирел.

Не соврали дети – ходить сюда, где дома ещё попадались уцелевшие и стояли близко друг к другу, а дорожки и тропы петляли и нет-нет, да уводили тебя в тёмные каменные арки подворотен, они боялись.

И отходя всё дальше от поля, на котором ветер так приятно шелестит травой, и сиротского приюта, мне становилось не по себе.

То есть, сильнее обычного.

Если подумать, я всё ещё не успела до конца всё осознать. Всё, и то, что случилось со мной в родном мире, и то, что происходит в этом. И что этот мир вообще существует.

– О чём задумалась? – шёпотом спросил меня Славка.

Я встрепенулась от неожиданности, устало потёрла переносицу, голова начинала раскалываться, будто в неё загнали ржавый гвоздь.

– Ничего, так…

– Всё в порядке? – забеспокоился он.

– Да, просто устала.

– Ты спала хотя бы? – всё не отставал он.

И это меня тронуло.

– Ну… вроде бы, – в воспоминаниях тут же всплыли горячие прикосновения Рейна, его крепкая грудь, к которой он прижимал меня. И его сильные руки.

Я тряхнула головой, отгоняя эти мысли, как наваждение.

– Мило, – улыбнулась племяннику, – что ты беспокоишься обо мне, спасибо.

Слава тут же ощетинился, передёрнул плечом и отступил чуть в сторону:

– А как же? Иначе я здесь один застряну. И с ума с ними, – кивком указал на Асю и ребят, – сойду.

– Или мы с тобой, – не осталась Ася в долгу, каким-то чудом услышав наш разговор, – маленький наглец!

– Да я явно старше тебя, мнившая о себе невесть что дикарка!

– Как ты меня назвал?! – замахиваясь палкой, подступила Ася к нам.

Слава и бровью не повёл, видимо решил, что с худенькой девчонкой он в случае чего справится.

– А кто ты ещё? Что тут у вас, средневековье? Позвонить, почему никому нельзя, чтобы нам помогли уйти?

– В колокол? – непонимающе сощурился Арго, который до сих пор оставался безучастным к разгорающейся ссоре. – Можно, – указал он на башню обозрения вдали, – там вон есть. Но тебе ведь никто не поможет, только внимание нежелательное, возможно, привлечёшь.

– Вот дурак, – выдохнул Слава, раздражаясь ещё сильнее. – Какой ещё к чёрту колокол?!

– Так, хватит! – встала я между ним и Асей. – Слав, тебе нужно успокоиться, ясно?

Но он, будто не слыша меня, резко прошёл мимо, продолжая путь.

Я поспешила за ним, нельзя никого здесь выпускать из поля зрения.

– Дети, давайте, кучнее! – поторопила остальных.

Так мы прошли ещё примерно минут сорок, то и дело, вглядываясь в небо, ища там птиц. Пока не остановились в славном круглом дворике с колодцем и на удивление идеально сохранившимся домиком. Добротным таким, с острой крышей и маленьким балкончиком над дверью. Дом не двухэтажный, скорее всего балкон этот был чердачным. Стены зашпаклёваны и покрашены в белый, а дверь была деревянная, оббитая листами стали.

На крыше, толпясь и перелетая с места на место, ворковали голуби.

И правда, жирные. Лучше здесь и не скажешь.

Белые, сизые, чёрные, они словно издеваясь над нами, то и дело спускались к земле под балконом, а затем садились вновь на крышу или прятались в темноте крохотного чердачного окошка, на которое из-за балкона я сначала не обратила внимания.

– Крошки! – удивлённо воскликнул Милах, поднимая что-то с жёлтого песочка на земле. – Клянусь всеми богами, небом даже, это хлебные крошки! – подбежал он к нам, показывая их на своей открытой ладошке.