– Ты ляг как-нибудь, будто замертво пал, – попросил воин и, для правдоподобности, толкнул Арго в грудь, сбивая с ног. – Замри! Да лежи так, пока мы не уйдём. Услышишь, что подошёл кто близко, дыхание задержи, будто мёртв. Не справишься, и правда убьют. И меня заодно, из-за вас, – измазал он его рубаху на груди своей кровью, после чего перетянул руку полоской ткани и опустил рукав.

А я стояла, как вкопанная, сама не живая, не мёртвая. Как и Арго сейчас.

– Сиди над ним и плач, – посоветовал мне воин. – А то сдашь нас ещё!

Я последовала его совету, заодно решила, что если и правда кто подойдёт проверить, прикрою Арго собой. Не дам подойти. Это даже правдоподобно будет, потому что, как можно было бы поступить иначе? Они недостойны даже рядом стоять с моим мальчиком!

Я склонилась над ним, уже не пытаясь сдержать слёз, на этот раз – слёз облегчения. И не успела, к сожалению, поблагодарить спасшего нас воина, он ушёл, вернулся к своим.

До меня теперь доносились лишь их голоса и детский плач. Видимо, кто-то оплакивал Арго.

Я собиралась так и сидеть, пока лже император не уведёт отсюда своих людей. Но заметила неподалёку за зарослями разноцветные, мерцающие глаза.

За всем, что случилось недавно, наблюдал Гейл…

Звуки вокруг для меня перестали существовать, даже собственное сердце, казалось, замерло в груди, в глазах померк свет. Я устала бояться, переживать, но ничего с собой поделать не могла. Гейлу я больше совсем не верила и ожидала от него отныне лишь плохое. Хотя и видела в этом жреце всего лишь мальчишку.

Возможно, лишённого любви и воспитания мальчишку. Однако это, в его случае, почему-то сочувствия во мне почти не вызывало.

– Выходи, – коротко приказала я, но не очень громко, боялась, что воины или брат Рейна подойдёт ко мне.

А надежда, что мы с Арго так всё и переждём, пока ещё была сильна. Ведь вряд ли лже император так не уверен в себе и имеет настолько больное самолюбие, что лично явится проверять, казнён ли ребёнок, выполнил ли воин приказ.

Он должен быть уверен в своих людях и думать о более серьёзных вещах, чем о сведения счётов с детьми!

Впрочем, «свои люди», это, конечно, вопрос… Наверняка ведь если не все, то часть этих воинов служили Рейну и уважали, любили его.

А что они именно так относились к нему, я уверена. Пусть знаю Рейна и ни так давно, но в этом не сомневаюсь.

Гейл медлил, словно раздумывал над чем-то но, наконец, подошёл ко мне ближе.

И первое, что он сказал, опережая мою просьбу молчать, было:

– Меня вознаградят… Все правители хотели бы, чтобы их слова ценили выше всего. Прости, Марьяна. Но я выдам вас.

И прошёл мимо меня, собираясь позвать воинов, а то и самого Эмранта.

Я, не помня себя от гнева, поймала его за локоть и оттолкнула к стене дома.

– Послушай меня, маленький засранец, – зашипела сквозь крепко стиснутые зубы, пальцем утыкаясь в его грудь, впервые за всё это время, позволив себе выругаться, – причинишь хоть малейшее неудобство, не говорю уже о зле, этим детям и я от тебя мокрого места не оставлю! Ты понял? И не посмотрю на богиню твою или кому ты там служишь. И если она и правда смотрит на мир глазами своих жрецов, то вот, – я видела своё отражение в его расширившихся от возмущения зрачках, – что я скажу ей: воспитывай своих детей лучше, дамочка, а моих не тронь!

– Да что ты себе, – отбросил он от себя мою руку, больно хлопнув меня по ладони, – позволяешь?! Да ваши жизни сейчас в моих руках. Мне стоит лишь закричать, а после проклясть вас. Стоит к императору подойти и про вашего дракона рассказать. И не только Арго казнят, но и тебя, и всех, всех, всех вас!

Я нервно рассмеялась.

– За коз сражаешься? Хочешь, чтобы коз тебе оставили, да? Эмрант ведь распорядился лишь наши припасы вернуть. А не ты ли их подарить Софи обещал? Ой, точно, – закатила я глаза, протянув саркастически, – ты ведь потом сам от неё отказался, маленький трус!

Арго, я кожей чувствовала, боролся с желанием подняться и ударить Гейла. Но продолжал лежать тихо-тихо, чтобы, в случае чего, никого не подвести, выдав себя. Он притворялся мёртвым. И делать это будет, я уверена, столько, сколько потребуется. Поэтому хотя бы о нём в этом плане я сейчас не беспокоилась.

И полностью отдалась злости на мелкого жреца.

Правда, не бить же его было… Я до боли закусила губу, сдерживаясь.

А Гейл это воспринимал, словно за мой страх перед своей силой. Иначе, думаю, не стал бы так наглеть и искушать судьбу: