Шрифт:
— В смысле? — хмурюсь я. — Как это — капризничают?
28. Уборка
Мэлла смотрит на меня с нескрываемым удивлением, словно я только что свалилась с луны.
— Ты что, не из этих мест? — с подозрением спрашивает она.
Я отрицательно качаю головой.
— Наша крепость живая. — Мэлла на мгновение замолкает, подбирая слова. — Раньше она называлась Сиар’Хаан, но драконорожденные, придя сюда, запретили это название. Ненавидит они всё, что связано с людьми. Говорят, одно дело воевать за безымянную крепость, и совсем другое — за Сиар’Хаан, за крепость с историей. Так вот…
— Живая? — перебиваю я. — Это как?
— А вот так. — Мэлла тяжело вздыхает и замолкает.
Мы двигаемся вдоль крепостных стен, пока не доходим до второго колодца. Девушка бросает ведро и слушает звук, когда оно падает.
Опять ничего.
— Здесь тоже нет, — раздражённо фыркает она. — Иногда, кажется, что этот замок издевается надо мной специально.
Следую за ней. Мы идём по узкой тропинке, которая извивается между высокими каменными стенами. Лестница с крутыми ступенями выводит нас на следующий уровень двора, где растут редкие, искривлённые деревья.
Путь становится всё более сложным.
Мы проходим через арку, ведущую в полуразрушенный сад, когда-то, возможно, ухоженный, но теперь заросший сорняками и колючками.
Каменные дорожки давно треснули, поросли мхом, а мраморные статуи, стоящие у обочин, облупились от времени и погоды.
— Так что с крепостью? — не могу сдержать любопытства.
— Ах да, — спохватывается она. — Основал замок могущественный маг Сиарделл. Построил он её на пересечении магических узлов, да ещё и собственной силой наделил. С тех пор каждый из рода Сиарделл, рождаясь и вырастая в этих стенах, передавал им частицу силы. Так и стал замок… живым. Крепость сама выбирает себе хозяина из сильного магического рода, питается его силой, а взамен защищает, тайны открывает. Как новый хозяин пришёл, замок сразу чахнуть и злиться начал. То стена обрушится, то коридор неожиданно в тупик выведет, то дверь возьмёт и исчезнет среди ночи. Мы убираем, скребём, чистим, а назавтра — как будто и не трудились вовсе. Новый хозяин в ярости, но ничего поделать не может: старый лиорд не отдаёт ему родовой знак Сиаров. Вот и ждёт молодой лиорд Сиар смерти отца. Только говорят, что и с родовым знаком не примет замок хозяина, так и будет ему пакостить, ну и нам заодно.
— А вода-то здесь при чём? — не понимаю я.
Мы минуем старый фонтан, который уже давно пересох. Его каменный резервуар треснул, а на дне росли колючие кусты.
— А при том, — отвечает Мэлла, — что крепость сама решает дать воду или нет. Она в колодцах почернела, словно дёгтем кто плеснул. Иногда семь потов сойдёт, пока удастся её добыть.
Наконец, мы выходим к третьему колодцу. Он стоит в глубокой тени, окружённый густыми зарослями плюща.
Мэлла уже без особой надежды опускает ведро, и раздаётся тихий плеск. Девушка вскидывает голову, поднимая ведро с усилием. Когда оно выходит на поверхность, я вижу, полное ведро воды — мутной и чёрной.
— Вот и добыли, — говорит она, осторожно переворачивая ведро, чтобы слить излишки грязи на землю.
Мэлла вручает мне одно ведро и быстро наполняет второе. Тащим воду обратно в замок. Ведра — просто неподъёмные.
По дороге Мэлла молчит и устало вытирает пот со лба.
— Знаешь, — наконец произносит она, когда мы приближаемся к замку, — мы с тобой добыли воды довольно быстро. Может, ты нравишься крепости?
Я невольно ёжусь. Нравлюсь? Если честно, этот замок пугает. И я совсем не уверена, что хочу ему нравиться.
29. Уборка
В полутьме коридора, по которому мы идём, я, наконец, решаюсь спросить:
— Мэлл, послушай, а хранитель Ривз…
— Строгий? — перебивает она, уловив мой вопрос ещё до того, как я успеваю его задать. — Да, строгий, но иначе тут нельзя. Он недавно в замке. До него был другой хранитель — тот только и делал, что пил, за хозяйством не смотрел. Старый Сиар сам взял Ривза на службу, хотя сын был категорически против. Но разве молодой хозяин мог перечить отцу?
— Нет. Я хотела спросить… Ривз не кажется тебе… странным? — я останавливаюсь, крепче сжимая ведро, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Ривз всегда смотрит так, словно видит больше, чем должен. Слишком уж загадочный для обычного дворецкого.
— Да обычный он, — бросает Мэлла.
— А почему у него такие длинные волосы?
— Так он высокорожденный. Дом обеднел, а хранитель Ривз — младший сын, вот и приходится…
— Но почему дворецким… точнее хранителем? Он же, наверное, мечом владеет. Дозорным бы ему… — задумчиво говорю я.
Мэлла пожимает плечами, но я ловлю в её голосе скрытую неуверенность:
— Откуда мне знать? Раз согласился на это, значит, так надо.
Может, ей хранитель кажется обычным, но не мне. Я чувствую в нём что-то скрытое, что-то тёмное.
Ривз с его длинными волосами, надменным взглядом и острым, как клинок, профилем, никак не идёт у меня из головы. Не могу перестать думать, что этот мужчина не тот, за кого себя выдаёт.
Вернувшись, мы застаём Лиану, которая лениво водит метлой по полу, явно делая вид, что убирается. Блондинки нигде не видно.