Парнишка разлепил глаза. Попытался вдохнуть, но понял, что нос забит и очень болит. Вдохнуть пришлось через рот.

— Где книга? — Повторилась истеричная просьба.

Дарий разлепил опухшие глаза. Нашел себя в какой-то маленькой и темной комнате без печи, но с двумя узкими, занавешенными окошками. Над ним стояла Бара. Дарий глупо посмотрел на нее, двинул руками и понял, что связан. Вяло повернул голову к одной руке, затем к другой. Запястья и даже пальцы опутали веревками и подвязали к потолку. Но парнишка на них не весел. Он сидел, и наверное, при желании мог даже встать, но сил не нашлось, не сейчас.

Бара наклонилась, схватила его подбородок своими тонкими пальцами и заставила на себя посмотреть.

— Где книга, я тебя спрашиваю?

Даже в своем истинно печальном состоянии Дарий увидел в ее глазах страх. Почти ужас.

— Если он лишится моего контроля, то обоих нас разорвет, — прошипела женщина. — И не спасет нас даже твоя вода. Говори, где книга?

Дарию вдруг стало смешно. Он начал хихикать. За что справедливо получил еще одну пощечину. Дарий замолк, сплюнул. И к своей маленькой радости попал кровью на все еще влажное платье Бары. Женщина скривилась, замахнулась, но не ударила. Осела на пол и посмотрела прямо парнишке в глаза.

— Если ты вернешь мне книгу, обещаю, я нарушу обещание и убью только тех двоих, но не тебя. Я дам тебе сбежать. Только верни. Времени осталось немного.

— Тебе… поручили нас… убить?.. — Вычленил главное Дарий. — Кто?

Бара нервно рассмеялась и спрятала лицо в ладонях. Дарий скривил распухшие губы. Руки затекли. Сколько он уже так сидит? Судя по тому, что не успела просохнуть одежда, а что под ним, что под Барой начали собраться лужи, не так уж много. Не более часа, может быть, парочки. Влага не освежала, а заставляла дрожать. Так недолго и воспаление легких получить.

— Просто скажи, где книга, и я дам тебе уйти. Обещаю, — почти плакала Бара.

— Чтобы ты и дальше убивала? — Дарий не забыл, какие грехи Бары приписали Петру. Пыльные картины жестокой над ним расправы сейчас особенно ярко стояли перед внутренним взором.

Бара отняла руки от лица и малость удивленно взглянула на парнишку. Склонила голову, точно он задал ей самый глупый на свете вопрос.

— После смерти бар я тоже уйду. Я уже отомстила. Мне больше нечего делать в деревне.

— Детям? — Изумился Дарий.

— Женщинам! — Не менее возмущенно откликнулась Бара, точно ее оскорбляла сама мысль о том, что она могла затаить злобу на еще неродившихся детей.

Дарий не стал расспрашивать о подробностях. С кратким ответом Бары ему все стало ясно. Петру, и правда, не было смысла губить женщин. Зато Баре, старой деве, которая до сих пор жила в родительском доме, было. Наверное, те женщины над ней посмеивались. Или наоборот, нарочито ярко жалели. Она обижалась, завидовала, злилась. А потом ей в руки попалась книга. Та самая, которую Дарий спрятал в дровах.

Несложно догадаться, что книгу ей дали не только как инструмент, но и как плату за убийство детей Вацлава. Но кто хранит такие, как сказал Вик, запретные знания? Интуиция подсказывает, что вариантов масса. Но исключить из них сразу стоит колдунов, по типу того, что пришел за трупом благословленного аристократа. Те вряд ли будут отдавать свои книги. И им уже нет смысла заботиться о своей репутации. Действовать чужими руками они не будут.

Значит, книгу вручил Баре тот, кто хочет остаться в тени. И, скорее всего, этот кого-то повинен в других покушениях на детей важных семей. Либо он, либо у этой истории куда более глубокое дно.

— Легко было подставить Петра? — Почти зло поинтересовался Дарий. Странно, но страха перед этой порочной женщиной он совсем не испытывал.

— Я его любила! — Истерично выкрикнула Бара. И дала не способному постоять за себя пареньку новую пощечину. А затем еще одну и еще одну, откровенно срывая на нем злость. — Он не должен был вмешиваться. Он их видел. Видел подосланных навок. Я говорила ему не лезть! Я просила его уйти и дождаться меня!

Пощечины закончились. По лицу Бары потекли ручейки горьких слез.

— Я знала, что староста вызовет вас, на то и был расчет. А потом мы бы вместе ушли. Зажили бы счастливо. Всегда были бы вместе. Родители бы уже не смогли повлиять на наш союз. Никто бы не мог.

Даже под угрозой новых пощечин, Дарий не смог промолчать:

— Любила бы, не обрекла на то существование, которое он теперь влачит.

— Что? Да, он немного не тот, но…

— Так ты не видишь, — усмехнулся пленник. — Его душа в плену. Ты мучаешь его каждым новым приказом.

— Ты мне лжешь! — Сжала кулаки женщина. — Специально выводишь из себя! Ты тоже не хочешь мне счастья.