«Лодки есть, – кивнул Торвунд. – Для рыбалки, для плавания между островами. Но они не выдержат такого монстра».

«А если взять две или три самые большие лодки, – продолжал я развивать свою мысль, – и соорудить между ними прочную платформу из бревен? Мы могли бы спустить робота к воде через тот пролом, он как раз у самого подножия Пика. А там уже погрузить его на эту платформу и доставить сюда, в город. По воде это будет гораздо проще, чем тащить его через горы и лес».

Торвунд задумался, потирая свой массивный подбородок. «Хм… Платформа на лодках… Это интересно, имперец. Очень интересно. Но есть одна проблема. Тот проход внутри Святыни, что ведет к выходу у воды… он очень узкий и низкий. Твой железный гигант там в полный рост не пройдет. Он застрянет».

«Я знаю, – кивнул я. – Но я думаю, смогу его провести. Пусть ваши воины доставят меня и Лиандриэль обратно в Святыню. Лестница же почти восстановлена? Я снова подключусь к «Центуриону». Попробую заставить его… ну, сложиться, что ли. Или двигаться на полусогнутых. Если он сможет пройти ту самую узкую часть, тогда уже можно будет строить платформу и думать о погрузке».

Торвунд посмотрел на меня с каким-то новым, почти восхищенным выражением. «А ты, я смотрю, парень не промах, имперец! Голова у тебя варит что надо! Хорошо! Быть по-твоему! Собирайся! Мои лучшие воины и драконы к твоим услугам! А я пока отдам приказ нашим корабелам готовить самые большие лодки и самые прочные бревна!»

На следующий день, ранним утром, когда два солнца только-только окрасили небо в свои причудливые цвета, Мастер Рунгар сам пришел ко мне в комнату. За ним следовали двое молодых Кхар'раш, с трудом несущих мои доспехи «Протектор-Альфа».

«Я сделал все, что мог, юный Архос, – сказал старый ученый, его голос был как всегда скрипучим, но на этот раз в нем слышались нотки гордости. – Твоя броня… это настоящее чудо имперской технологии. Мне удалось не только полностью восстановить ее энергоячейки, используя древний генератор нашего города, но и немного… усовершенствовать ее. Я интегрировал в нагрудную пластину систему пассивной фотонной подзарядки. Она будет собирать энергию от этих двух солнц и медленно, но постоянно пополнять твои резервы «Воли Императора», когда ты находишься на свету. Это немного, но в долгой дороге или в затяжном бою может оказаться полезным».

Я был так удивлен и благодарен, что на мгновение потерял дар речи. А потом, повинуясь какому-то внезапному порыву, шагнул вперед и обнял этого древнего, высохшего великана. Рунгар крякнул от неожиданности, его костлявые плечи напряглись, но потом он неуклюже похлопал меня по спине своей морщинистой, покрытой рунами рукой.

«Ну-ну, юноша, – проворчал он, но в его глазах я увидел теплую улыбку. – Не стоит благодарности. Я просто делаю то, что должен. Для будущего наших народов».

Лиандриэль, стоявшая рядом, заливисто рассмеялась, глядя на эту сцену. Похоже, я снова чем-то удивил этих суровых обитателей Фобоса-7.

Я снова облачился в свои доспехи. Теперь они сидели на мне еще лучше, словно действительно стали частью меня. И я чувствовал, как от них исходит едва заметное, приятное тепло – система подзарядки работала. «Воля Императора» была на максимуме – 120 из 120. Я был готов.

Мы с Лиандриэль снова летели на ее «Стриже» к Огненному Пику. За нами следовали Торвунд и десяток его лучших воинов на своих драконах. Лестница в Святыню, ведущая в тот самый зал, где мы оставили «Центуриона», была действительно восстановлена – Кхар'раш потрудились на славу.

Я подошел к гигантскому роботу. Он стоял неподвижно, как спящий истукан, но я чувствовал его скрытую мощь.

«Ну что, дружище, – пробормотал я, кладя руку на его холодную металлическую ногу. – Пора немного размяться».

Я активировал протокол «Омега-Легион». На этот раз подключение прошло гораздо легче и быстрее – у меня было достаточно «Воли», а доспехи работали в штатном режиме, обеспечивая идеальную нейро-связь. Интерфейс «Центуриона» мгновенно вспыхнул перед моими глазами. Я снова видел мир его оптическими сенсорами, чувствовал его гигантское тело, как свое собственное.

Я сделал пробный шаг. Робот послушно подчинился. Шаг влево, шаг вправо. Поворот корпуса. Наклон. Я учился управлять им, синхронизировать свои мысли с его движениями. Это было невероятное ощущение – быть частью этой многотонной машины смерти, чувствовать ее силу, ее потенциал.

«Вот бы мне такую установочку там, в прошлом мире, – с кривой усмешкой подумал я. – Всем террористам и прочей нечисти пришел бы быстрый и окончательный кирдык. Вместе с их кварталами».

Затем я направил «Центуриона» к тому узкому проходу в стене, который вел к выходу у воды. Это был самый сложный этап. Коридор был действительно тесным и низким. В полный рост робот там точно не прошел бы.

«Ну давай, малыш, попробуем, – мысленно скомандовал я. – Пригнись. И постарайся не разнести тут все к чертям».

Огромная машина с трудом, со скрежетом и скрипом металла, начала подчиняться. Его сочленения изгибались, бронеплиты терлись друг о друга. Он присел, почти сложившись вдвое, и медленно, очень медленно, начал протискиваться в узкий проход. Периодически он цеплялся за стены, за низкий потолок, на его броне появлялись новые царапины и вмятины, из-под ног летели камни. Я был сосредоточен до предела, каждый нерв был напряжен, как струна. Я вел его, как хирург ведет скальпель, стараясь не повредить ни робота, ни древние стены Святыни.