Я вздохнул:

— Значит, ты тоже не обладаешь этим пониманием?

— Нет. И я знал лишь одного Бессмертного, который постиг около сотни символов, хотя, честно говоря, после всего этого у него случилось что-то в голове.

— В общем, эти знания не принесли ему радости… — констатировал я.

— Можно и так сказать.

— Понятно… — протянул я.

Понятно, что ничего не понятно, но пусть нейросеть продолжает расшифровывать их — всё равно пригодятся.

Ну а после того, как я еще добавил несколько порций Ци в черепаший панцирь, пришла очередь монетного меча. Теперь каждый день, вернее даже несколько раз в день, я очищал по две-три монетки, а учитывая, что их тут было сто восемь, до полной очистки артефакта было еще далеко. О Мастере Инь-Ян я старался не думать. Если мне грозят проблемы — они сами меня найдут, нечего тратить на них нервы.

Пока я занимался всеми этими бытово-культиваторскими вещами, лисы пытались тренировать свои навыки иллюзии. Они плотно занялись тенями, и осознали, что достаточно использовать чужую тень — это гораздо проще, чем создавать свою. К тому же это требует меньше сил и выглядит реалистичнее. Кажется, именно об этом им и говорил гусь — использовать ту реальность, которая есть, и лишь чуть изменить угол зрения того, кого они обманывают.

Кроме этого лисы умудрялись отыскивать и есть духовные растения для своего усиления. И если у Хрули теперь шерсть была белой, и вся энергия уходила в ее второй отросток, который должен был стать полноценным хвостом, то у Джинг, объевшейся черных кур, и на треть ставшей черной, вся сожранная духовная пища уходила именно на окрас. С каждым съеденным растением в ней прибавлялось черных волосков. Теперь я не давал ей свою энергию понимая, что этим могу испортить ее развитие. А вот Хрули с удовольствием поглощала мою Ци, и ее хвост явно стал чуть длиннее.

В течение недели мы не спеша отдалялись от Великих Карповых Озер, хоть их громада была до сих пор видна издалека. Слишком уж огромным было настоящее тело Бай-Гу. Интересно, она смотрит на нас, или где-то есть предел и ее Восприятия? Впрочем, восприятие подобного существа, наверное, едва ли не вся Поднебесная.

Я вздохнул и сделал шаг вперед.

Шаг…

Именно из шагов складывается путь, а путь и есть Дао.

Значит, именно сейчас я и иду своим Дао, какое бы оно ни было. Там, в Пустоте, когда я спас одного из Святых, ставших Пустотником, я ощутил его особенно остро. Я понял в чем состоит мое Дао — стать Путем для других. Стать больше, чем Дао.

Когда ты в Пустоте, не остается ничего, кроме тебя самого. Ничего не отвлекает.

В душе у меня были те шаги, которые мне оставили Святые, чьи следы я сумел восстановить и вернуть им целостность. Я ощущал их. И, пожалуй, черепаха была права: рано или поздно они, и память о них, будут мне мешать.

— Ван! — воскликнул вынырнувший из реки Лянг. Большой, черный, блестящий, теперь он напоминал нечто среднее между карпом и драконом. Карпом, которому оставался всего один шаг до того, чтобы не превратиться в нечто большее.

— Что?

— Я кое-что нашел, — слегка обеспокоенно сказал Лянг.

Конечно же, всё это время карп рыскал в речном дне, пытаясь отыскать что-нибудь мало-мальски ценное, но, к моему удивлению, ничего не находил. И судя по тому, что в его голосе не было радости и хвастовства, ничего ценного он не нашел.

— Показывай, — вздохнул я.

— Нет, спускайся сюда, —настоял карп.

Я взглянул на отвесный берег, с которого до воды было метра три и прыгнул в реку.

Раз уж Лянг просит, то, наверное, дело серьезное.

Я нырнул в реку, сделал пару гребков и быстро встал на нее с помощью шагов Святого.

— Туда! — показал Лянг и я заскользил по воде.

Лисы бежали за мной наперегонки.

Наверное, минут десять в таком быстром темпе мы двигались по реке под обрывом. Ландшафт над рекой менялся: иногда он был каменистым, а в других местах рыхлым, земляным, а потом снова возвращались какие-нибудь скальные породы. Сейчас же река потекла в оковах очень плотной, почти каменной земли серого цвета.

— Это тут! — вынырнул Лянг.

Я стоял на воде и мне нужно было нырять, чтобы понять зачем меня позвал Лянг. В реку вел тоннель. Вот только он был буквально заткнут огромной каменной затычкой с изображением карпа. Я подобрался к этому «стоку» поближе и, прикоснувшись рукой, сразу понял, что это не простой камень, а зачарованный. Что-то вроде огромного артефакта.

Итак…кто-то «заткнул» тоннель, ведущий по земле в реку, причем затычкой с изображением карпа.

— Мы должны пройти туда. — решительно заявил Лянг.

— Куда? — удивленно переспросил я.

— Туда, куда ведет этот проход…я ощущаю что-то знакомое оттуда…

Лисы застыли наверху.

— Ну что там, Ван?

Я вздохнул.

— Тут? — Тут будет небольшое изменение нашего пути.

Честно говоря, мне и самому стало интересно, что это за «затычка» и что это за тоннель.

— Я в кувшин. — сказал Лянг и, уменьшившись, прыгнул в кувшин, который тут же поймал его.

Ли Бо, что думаешь? — спросил я, — Догадываешься, зачем тут эта затычка?