С праведниками стали так поступать, потому что у них… не осталось Старших. Все старшие ушли закрывать Разлом. А младшие были слишком слабы, чтобы дать отпор сектам и кланам. А оставшиеся, расстроенные всем случившимся, в большинстве своем разбрелись одиночками кто куда. Ну а их, в свою очередь, уже поймали и посадили либо лечить, как говорил старик с метлой, либо пустили на пилюли какие-то больные практики. Во всяком случае, так мне это представлялось теперь. Потому что будь с Младшими хоть один Святой или Бессмертный Даос, всё бы повернулось иначе. Я не знал пределов силы Святых, но не думаю, что обычные Практики по силе стояли близко к ним.

Интересно, сейчас остались такие мелкие Праведники как я, — слабые, молодые, — или я последний?

Нет, сомневаюсь, что не осталось. Должны быть люди, следующие этому пути.

Ладно…это всё потом, сейчас это не важно.

Я сделал шаг вперед по мозаичному полу храма. После того, как Лянг впитал эмоции, которые тут зашкаливали, в храме стало спокойно. Как будто спокойно.

Я присел и приложил руку к полу.

— Что ты делаешь, Ван? — обеспокоенно спросил Лянг.

Я вздохнул. Своим улучшенным тренировками Бай-Гу восприятием я ощущал, что хоть тут нет никаких духов, но само место пропиталось отчаянием… мстительностью…и разочарованностью. Камень строения излучал всё это, пусть и слабо. Даже если злой дух или душа покинули эти места, были изгнаны, то само это место, сама ткань реальности успела напитаться этими болезнетворными эмоциями. Не зря отшельник с озера серебристого карпа дал мне два Символа в связке: сначала Изгнание, потом Очищение. Иначе никак.

— Это место надо очистить, Лянг. Это недолго. Не бойся, я тут ничему не наврежу.

Я сейчас ощущал «незавершенность» этого места. Незавершенность, мимо которой не мог я пройти, я — праведник.

Раньше я этого не понимал, но теперь знал наверняка: каждое темное или злое место вредит всей Поднебесной. Это как маленькая незаживающая ранка на ее теле. Ранка, которая может разрастаться и гнить, а потом начать притягивать к себе всякую…нечисть.

«Небо» и «Поднебесная»…Тождественны ли это понятия? Я пока еще не знал. Но, скорее всего, люди не зря разграничили эти понятия. Ведь должен быть в этом какой-то смысл? Небо — оно там, наверху, а Поднебесная — внизу.

Я вытянул перед собой руку и пальцем начал чертить в воздухе с помощью своей Ци Символ Очищения.

Щедро напитанный моей энергией Ци Символ вспыхнул ярко-ярко, и я хлопнул его прямо в мозаику пола. Именно там ощущалось больше всего эмоций. Казалось бы, это всего лишь карпы, но эмоции были совсем как человеческие: боль, тоска, безнадега и звон разбитых надежд. Может, даже немые карпы, неспособные на человеческий язык, чувствуют то же самое, что и их тысячелетние собратья? Просто не могут выражать свои мысли? Или же лишь к тысяче лет они достаточно развиваются, чтобы обрести «очеловеченное» сознание? Думаю, на этот вопрос мог бы ответить Лянг… Если, конечно, он помнил всё это.

От моего Символа Очищения расходились мягкие пульсирующие волны, проникающие сквозь стены храма. Каждая пульсация разрушала закупоривший этот крошечный участок Поднебесной сгусток негативных эмоций.

Я отпускал свою Ци, одновременно делая то, чему учила Бай-Гу — отдавать. Отдавать Вселенной энергию. Просто так.

В тот же миг я ощутил, что Ци в виде Символа стала действовать как-то по-другому. Мягче, что-ли. И растворяться…

Я держал Символ и «вливал» туда Ци, прислушиваясь к её волнам и к храму.

Через несколько минут я ощутил, что храм стал тихим и спокойным. На это ушло больше половины моего запаса Ци.

Я тихо выдохнул и поднял руку. Символ Очищения рассеялся.

Я застыл, прислушиваясь к этой воронке, в которой находился храм. Раньше это было просто средних размеров озеро, теперь — высохшая яма.

И тем не менее, теперь я ощущал, будто стою в спокойной, тихой заводи, где тихо плещутся мальки. Так и должно было быть.

Да, это мир силы, и сильный пожирает слабого, чтобы стать сильнее. Таков закон природы. Но разве природа этого мира уже свернула куда-то не туда, когда духовные звери стали разумными? Когда путь духовного развития приподнял их на одну ступеньку ближе к людям, если не на несколько?

Но я прекрасно понимал, что это отголосок моей «праведности», и того пути, которым я иду. Выбирая дорогу, путь, нужно помнить, что чем дальше идешь, тем сложнее свернуть в другую сторону, и тем больше сама дорога влияет на тебя, меняя. Так сейчас было и со мной. Я не мог требовать от других Практиков такого взгляда на эти вещи — это дело каждого. Зато могу помочь таким как Лянг, Джинг и Хрули стать сильнее, чтобы они уже сами стали силой, с которой нужно считаться. Правда, меня самого могут прибить одним плевком, но это уже дело десятое.

Я поднялся и посмотрел на храм.

— Я всё. Закончил.

— Ван… — тихо сказал Лянг. — Пойдем наружу, я хочу кое-что сделать.

Я удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал. Лисы, тем временем, обнюхали каждую статую и хотели забраться на статую карпа, пускающего фонтанчик изо рта. Наши взгляды с лисами встретились, я приподнял бровь и…они всё поняли.

Через пару мгновений мы были снаружи.

Лянг, в прямом смысле источающий вокруг себя волны мощи родословной дракона, зло смотрел на храм.