«Полагаю…» — задумчиво сказал Бессмертный, — «Чтобы ничто и никто по тоннелю не попал в Желтую Реку».

Я покачал головой. Те же мысли посетили и меня, и, видимо, Лянга.

????

Мы шли поверху. По земле. Лянг каким-то образом ощущал направление подземного тоннеля и… вел нас, говоря куда идти, вправо или влево. Мы немного отдалились от Желтой Реки: тоннель уводил куда-то в сторону высоких холмов. В некоторых местах было даже видно, где именно проходит тоннель, по вспучившейся сверху земле.

Всё это мне уже совсем не нравилось, а еще больше не понравилось, когда я увидел, что наш путь уводит в немного заболоченную низину между двух холмов.

Когда мы прошли мимо холмов и опустились в низину, то увидели каменные ступени, уводящие вниз в огромную воронку. Не сразу до меня дошло, что это высохшее озеро.

Мы медленно шагали по ступеням. Лянг молчал, а лисы были осторожнее обычного.

Место было нехорошее… Я бы даже сказал, мстительное. Не злое, а именно мстительное. Шаг за шагом мы спускались в эту «воронку», в центре которой стоял большой каменный храм, вырезанный в цельном куске скалы.

Сорок ступеней вниз — и мы очутились на дне, на ровной каменной дорожке, занесенной высохшим илом.

Воронка была огромная, наверное, тысячи метров в диаметре, и со всех сторон к ней вели тоннели. И вот с этой стороны они не были запечатаны. Значит, запечатаны только выходы, раз тут нет никаких затычек.

Хорошо, а куда тогда ведут остальные тоннели? Судя по направлениям — куда-то в другие стороны от Желтой Реки.

— Это храм… Ван… — тихо и как-то зло сказал Лянг, — Я слышу их…

Я еще раз взглянул на храм, вершина которого была в форме раскрытого лотоса. Колонны его были рыбьи тела, выгнутые в стремительном прыжке, а у входа стояли две статуи: изваяния карпов, застывших в вечном прыжке к небу.

— А нам точно нужно туда? — с легким страхом в голосе спросила Хрули.

— Точно. — отрезал Лянг, — Ван, давай… Я уже чувствую… Но хочу это видеть…

Я не знаю, что чувствовал он, но я чувствовал печаль.

Мы двинулись вперед. Я не ощущал опасности от этого места, но за четки ухватился. На всякий случай.

Перед входом в храм мы остановились. Вверху была надпись:

«Храм карпов, не достигших Врат Дракона».

А внизу короткая надпись, добавленная после:

«В память о мальках».

— Это… — хотела спросить Джинг, но Лянг не дал ей договорить.

— Это храм…храм в память о тех, кто не доплыл.

Он говорил с такой тишиной в голосе, что даже Ли Бо воздержался от комментариев. Я ощутил, как внутри что-то дрогнуло.

Стараясь не нарушать тишину этого места, я шагнул внутрь и очутился в большом зале. Стены его были сделаны в виде тысяч и тысяч каменных чешуек.

Я стоял и смотрел на стены, на мозаику пола, где изображались мальки карпов с глазами, полными мольбы и ужаса. Они шипели, заключенные в пузырях, царапали когтями по воде, пытались выбраться наружу, но пузыри крепко их держали.

Я даже не сразу понял, что мозаика ожила.

Пойманные мальки. Почему они изображены в этом храме? Я ожидал увидеть рыб, стремящихся к Небу, как на входе, но не достигших его, а увидел…это…

Мозаика изменилась, и я увидел Практиков, которые золотыми сетями вылавливают карпов из Желтой Реки…

В сердце кольнуло. Я вспомнил серебристого карпа, за которым пришли на озеро к праведному отшельнику и не дали возможность пройти его путь.

Тут я видел то же самое, только в больших масштабах.

Лянг молчал, только звонкая капля упала на пол. Его слеза.

И в тот же миг вокруг всё застыло. А перед нами поднялась фигура, словно вылепленная из черных слез: огромный серебряно-чёрный карп с распоротым боком, из которого сочилась густая, чернильная тьма.

Он смотрел на нас уставшим, обреченным и разочарованным взглядом.

— Вы пришли в дом мёртвых рыб. Зачем? Чтобы увидеть, как мечты гниют в иле? — голос его звучал глухо, словно доносился со дна реки.

— Я пришел, — сказал Лянг, — потому что почувствовал это место. Я увидел печать, запирающую канал в Желтую Реку и проследовал по тоннелю, ведущему сюда.

Карп- дух, или нечто большее, посмотрел на Лянга внимательно.

— Ты был в Желтой Реке…я чувствую ее запах на тебе… Значит, ты из тех, кто всё ещё верит в подъем?

Глаза Лянга вспыхнули решимостью: