Уоррен думал, что он терпеливый парень. Он никогда не любил конфронтации, никогда не выходил из себя ради драки. Мысль о том, чтобы ударить другого, никогда не вызывала у него никакого восторга. Но сейчас, о да, он хотел ударить Биггса прямо в лицо, и, возможно, не один раз. Он сделал глубокий вдох, затем встряхнул Биггса, словно пытаясь стряхнуть кожу с его костей.
– Послушай меня, чертов идиот. Биман исчез. Он, должно быть, заблудился. Нам нужно что-то сделать.

– Это было в твою смену, детка. Ты следил за всем. Не я.

Уоррен подумал: "Добрый Боже, как я умудрился застрять здесь внизу посреди этого... этого... дерьма с таким парнем, как Биггс? Никакого контакта с командой Драйдена снизу за более чем тридцать шесть часов. Какой-то ужасный ужас там внизу они вырубили из льда. Биман спятил. Теперь исчез. А этот гребаный идиот все усложняет".

Он отпустил Биггса.

Решил, что лучше ему не вредить.

– Мы должны пойти за ним, - все, что он сказал.
– Ты идешь со мной?

– Кто-то должен следить за радио.

– К черту радио.

– Черт, ты настроен серьезно, мой друг. Но мне так жаль. Я не пойду туда, и ты, блядь, не смог бы меня заставить, даже если бы попытался. Так что счастливого пути.

Уоррен хотел закричать и топнуть ногами... но какой в этом был смысл? Он натянул свой ECW, прежде чем потерять самообладание. Потому что со временем, он знал, так и будет. Биггс просто лежал и наблюдал за ним с этой самоуверенной ухмылкой на лице, пока он натягивал свой флис, шерстяные штаны, парку Gore Tex, ботинки и варежки.

– Эй, я бы пошел, Уоррен, но это место там внизу пугает меня до чертиков.

– Меня оно тоже пугает до чертиков. Но кто-то должен пойти, - сказал он, натягивая балаклаву и шерстяную шапку, пристегивая стабилизаторы к подошве ботинок. Он схватил вольфрамовый фонарик и ледоруб со стены.
– Я не вернусь, Биггс, тебе лучше посигналить Мак-Мердо. На этот раз скажи им правду. Мы в беде.

Самоуверенная ухмылка соскользнула с лица Биггса, когда он направился к двери.
– Да ладно, Уоррен. Иисус. Не делай этого. Мы сможем выжить вместе.

– Просто сделай этот вызов, когда я не вернусь.

Затем он открыл дверь, и холод нашел его и вытащил наружу, в злой, замерзший мир Императора. Он захлопнул дверь и направился к проходу, словно человек, идущий на смерть.

28

ТО, ЧТО ОН ДЕЛАЛ, было безумием.

Но обстоятельства вышли за рамки того, когда такие вещи, как простой человеческий страх и опасения, могли бы остановить его. Биман исчез. Драйден и парни не отвечали на радиовызовы. Нет, он не мог честно придумать ничего, простого объяснения, которое бы все это прояснило.

Они были в беде. Возможно, мертвы.

А может, и что-то похуже.

Мысль о том, чтобы спуститься туда, ужасала его... но как он мог надеяться встретиться с собой, если не попытается им помочь? Каким человеком это сделало бы его?

Живым человеком, возможно.

Живым, трусливым человеком, который боится буку.

Через несколько минут гипертаты и все остальное исчезли, когда проход начал извиваться и поворачивать. Уоррен был один. Только он и туннель из светящегося голубого льда. Висевшие лампы отражали свет, цвета индиго и аквамарина, фосфоресцирующий и тревожный. Он прекрасно осознавал, что у него в кармане фонарик, и как темно будет, если генератор и резервные источники внезапно откажут.

Спокойно. Просто не волнуйся.

Боже, он так боялся потерять самообладание, что даже не взял с собой аварийную рацию. Потом он рассмеялся над этой идеей. Его голос бестелесно и глухо эхом разнесся в ледяной пещере. Радио? Зачем?

Даже если ты попадешь в беду, Биггс не придет за тобой.

Он чертов трус.

И Уоррен знал, что он тоже, так долго ждал, чтобы спуститься сюда. Но... ну, было почти невозможно выразить словами то, какое воздействие оказал на него этот экземпляр. Как можно связать кошмар в связную мысль? Как можно облечь инстинктивный страх ребенка перед темнотой в нечто столь пустое, как слова? Ужас, который внушала эта штука, был не только психологическим, но и духовным, расовым и физическим. Смотреть на нее было все равно, что вглядываться в накопленные травмы и ужасы твоей расы, выползающие на тебя из бесформенной, божественной черноты.

Невыразимо.

Когда он увидел его в первый раз, у него заболел живот. Голова закричала от чуждого шума. Душа была затоплена первобытными, отвратительными воспоминаниями. Наполнила его мозг разрозненными образами людей, существ, похожих на людей, которые бежали в чистом заразном ужасе, в то время как существа, подобные этому во льду, заполняли небеса, роясь, летая и жужжа и...

Боже на небесах, останови это! Просто останови это!

Уоррен прислонился к ледяной стене, заставляя себя дышать, заставляя себя забыть. И все это время голос, который был в первую очередь озабочен сохранением его собственной слабой жизни, кричал в голове, чтобы он повернулся и бежал, пока не стало слишком поздно.