Он пошел дальше.

Вокруг него ледник трескался с резким и приглушенным скрежетом. Звук шагов разносился странными, почти музыкальными отголосками, словно стальные барабаны, когда его бутсы вгрызались в лед. Дыхание выходило белыми облачками. Тонкая белая корка льда покрыла усы даже под балаклавой.

"Близко", - прошептал он себе под нос. "Очень близко".

Он изучал стены, спускаясь все ниже. Лед был неровным, но сиял чисто, как безупречные кристаллы, сапфиры и синие изумруды. Он начал чувствовать отвратительный магнетизм того, что лежало внизу. Он уже проникал внутрь него, вползая, как черви, ищущие теплое мясо, чтобы свить гнездо.

Он знал, что должен бороться с этим.

Он не мог запереться там внизу.

Через десять минут открылся проход в гигантскую ледяную пещеру в чреве ледника. Везде, изящная кристаллическая работа на стенах, башни, потоки и реки льда. Все в той поразительной синеве, от которой захватывало дух. Фонари все еще висели на столбах, освещая подземный мир, освещение мерцало, искрилось и сверкало.

Кроме самого ледника, он не слышал никаких звуков.

Только эта тишина, которая была больше всего, что он когда-либо знал в своей жизни, гудящий и огромный звук абсолютной... пустоты.

Сейчас самое время убраться отсюда, сказал он себе в последний раз. Забудь об этом. Если бы они были здесь, ты бы их услышал. Если бы они были живы, Боже, ты бы мог услышать, как они дышат. Просто развернись и уйди.

Но было слишком поздно для этого, и он это знал.

Втягивая в легкие замерзший воздух, Уоррен крикнул: "Драйден! Стоун! Кеннегер!" И когда на это не ответили: "Пакстон! Риз! Вы там?"

Звук его собственного голоса был таким громким в пустоте, что что-то крепко сжалось в животе. Голос эхом разнесся по пещере, отражаясь от древнего льда и от сети сосулек, висящих высоко наверху, возвращаясь к нему с сухой, насмешливой уверенностью, что внизу нет никого живого.

Он услышал внезапный пронзительный шум, похожий на писк.

Он обернулся, ошеломленный, потрясенный, затаивший дыхание... но там ничего не было.

Но он что-то слышал.

Хитиновый скрип.

Он знал, что там внизу нет ничего, что могло бы издавать такой звук... как краб, движущийся по телам других крабов, скрежеща панцирем о панцири.

Полярная Гавань.

Огни были включены.

Полярная Гавань была местом, где ученые ели, работали и даже иногда спали. Это было красное, со стенами-тентами, бочкообразное сооружение. Тесное, но эффективное. Он осторожно перешагнул через многочисленные электрические кабели, змеящиеся по льду. Схватившись за дверную защелку, распахнул ее.

Пусто.

Он вошел, закрыл за собой дверь. Работал обогреватель, и было тепло. Он стянул варежки и согрел руки. Койки выглядели так, будто на них спали. Ноутбуки на столах. Он нашел пару кофейных чашек, и кофе в них был холодным. Его налили много-много часов назад. Блокноты. Графики. Книги. Портативная дрель. Пила для льда.

Радио.

Уоррен подошел к нему и увидел, что оно полностью работоспособно. Взял микрофон.
– Император Один, это Император Два. Вы слышите?

– Я слышу, - сказал Биггс.
– Есть кто-нибудь поблизости?

– Ни души.

– Уоррен, послушай меня. Убирайся оттуда. Сейчас же.

Уоррен слышал страх в его голосе. По крайней мере, он был не один.
– Император Один? Поцелуй меня в зад.

– Я серьезно, Уоррен.

– Почему бы тебе не спуститься сюда? Почему бы не...

Уоррен чуть не упал на задницу. На периферии его зрения мимо окна промелькнула какая-то фигура. И как бы тепло ни было в Гавани, его кожа похолодела. Он услышал, как Биггс зовет его через динамик.

К черту Биггса.

Он распахнул дверь и выпрыгнул на лед, чуть не шлепнувшись на задницу. Там никого не было. Он оглядел Полярную Гавань, но никого не было. Ничего.

Он мог бы повернуть назад, но не сделал этого.

Потому что вдалеке была установлена желтая палатка. Если кто-то и прятался от него, то только там. Крепко сжав ледоруб, он пошел туда. Полы палатки беззвучно развевались. Он слышал, как работал обогреватель. Провод вел к палатке.

Вот где это должно было быть.

Образец Драйдена.

Он подошел туда и нырнул внутрь, занеся ледоруб для удара. Там никого не было. Никого или ничего живого... только существо. Он не мог сказать, как долго оно размораживается, но достаточно долго. Большая часть льда исчезла, и тут и там можно было увидеть плоть существа, которая была серой и резиновой на вид. Одно крыло начало раскрываться. С него капала вода, собираясь в кашу на льду. Он ткнул его своим ледорубом, и открытая плоть немного поддалась. Лед отвалился слоем.