Но он не двинулся с места, вынуждая меня остановиться.

– Не затевала бы зазря, Нина, – начал он, понижая голос. – Сразу ж понятно, кто Вилена подначивает.

Я нахмурилась, чувствуя, как внутри поднимается раздражение.

– Что ты имеешь в виду?

Он усмехнулся, наклонившись чуть ближе. Я тут же сделала шаг назад и глянула на этого детину с уже нескрываемой враждебностью.

– Этот район… он не для таких, как ты, цветочек. Здесь свои правила. И те, кто пытается их нарушить, – он сделал паузу, словно наслаждаясь моим вниманием, – обычно плохо кончают.

Цветочек? Да он что о себе возомнил?

– Это угроза? – выгнув брови, уточнила я, упирая кулаки в бока.

– Что ты, – он отступил, поднимая руки в сдающемся жесте и строя невинную рожу. Только вот в его раскосых глазах плясали настоящие черти. – Просто дружеское предупреждение.

– Обойдусь без твоих предупреждений, – строго отчеканила ему в ответ. – И еще раз назовешь меня цветочком, познакомишься с моей скалкой. Я тут в фамильярности играть не нанималась.

Я все же пихнула его плечом, протискиваясь в коридор, но Якуб уже и сам посторонился, пропуская меня.

– Ох, и огонь баба, – послышалось мне в след, но когда я обернулась, в проходе уже было пусто.

– В заднице у тебя огонь будет, – прошипела зло. Ох как не нравился мне этот Якуб. Прямо все кишки в узел скручивало от его присутствия. Скользкий тип, ушлый, с таким точно жди беды.

Позже я рассказала об этом Вилену.

– Якуб? – переспросил он, нахмурившись. – Не бери в голову. Он всегда так. Ему нравится пускать пыль в глаза. А за тобой… – он немного помедлил и добавил чуть тише, чтоб больше никто не услышал, – ну, за той другой Ниной, давно поглядывал. Нравятся ему бабы с гонором. А что ты, что та, обе такие. Хотя ты и поприятнее будешь, но тоже палец в рот не клади.

– А если это не просто слова? – я не стала обращать внимания на пустую лесть, скрестила руки на груди, глядя на него.

– Тогда он пожалеет, что открыл рот, – спокойно уверил Вилен. Я лишь головой качнула в сомнении.

На следующий день Якуб снова бросил мне пару намеков и даже одну сальную шуточку, но я уже не реагировала. Вместо этого сосредоточилась на работе. Мы с Дульсинеей и мальчишками начали разбирать полки и шкафы на кухне, сортируя все, что можно было спасти. Выпечку распродали еще утром и новую партию ставить не планировали.

Рабочие тем временем вынесли все лишнее из зала, и впервые за долгое время помещение стало выглядеть хоть немного просторнее. Сегодня же они принялись вскрывать полы – доски нужно будет класть свежие. Эти уже где прогнили, где пропитались не пойми чем. Тут мой – не мой, все едино.

Завтра же мы ждали печников. Они должны разобрать то, что есть сейчас, и заложить новые печи, более просторные, но такие, чтоб и жар нужный сохранять подольше… Эта статья оказалась самой затратной, но мне удалось уговорить Вилена обратиться к самым лучшим мастерам этого дела. Уже и чертежи были готовы.

– Ну, почти половина дела сделана, – заявил Вилен, заглядывая к нам в кухню. – Полы в зале сняли, завтра ждем новые доски, черновые вычистим и начисто будем класть.

Он и сам весь как-то загорелся и преобразился со всей этой суетой. В глазах появился азартный блеск, и мне становилось по настоящему радостно наблюдать эти перемены.

Я вышла из кухни и прошла по коридору, чтобы посмотреть, что у них вышло. Черновой пол был весь вычищен, там тоже придется кое-что поменять… Но это уже следующий этап.

Работяги сидели за столиками на улице, отдыхая после дневных трудов.

– Ну что, ребят, – протянул Якуб, хлопая одного из своих подручных по плечу, – по-моему, мы заслужили по кружечке, а?

Мужчины загудели в одобрение, они обернулись в сторону зала, который был виден им через раскрытую настежь дверь.

– Эй, Вилен!

Тот явно услышал, о чем те загалдели, с сомнением потер подбородок. Еще б… Столько времени держался. Было видно, что он разрывается: с одной стороны, не хотел отказываться от компании старых приятелей, с другой – понимал, что это может плохо закончиться. А Дульсинея мне много рассказать успела о его похождениях спьяну. Как он то голым домой возвращался, то побитым. То чуть таверну не поджег… последнее спьяну так вообще регулярно, в своих попытках магию призвать.

Я подошла ближе и тихо окликнула его:

– Вилен…

– Чего? – он глянул на меня с легким раздражением.

– Можно тебя на пару слов?

Он нахмурился, но все же кивнул. Мы отошли обратно в коридор, подальше от глаз того мужичья.

– Слушай, – я понизила голос, чтобы никто нас не услышал. – Это не дело. Все же так хорошо идет, зачем все портить?

– Чего? О чем ты? – он скрестил руки на груди, не понимая, к чему я клоню.

– Ты ведь знаешь, что сейчас они начнут пить, – я покосилась в сторону выхода. – Ты выпьешь с ними, а завтра опять будешь плохо себя чувствовать. Да и пьянка – она до добра не доводит.