Я сорвалась с места и побежала вниз по лестнице, забыв обо всех страхах и подозрениях. Любопытство и какая-то иррациональная надежда гнали меня вперед.

Я влетела на кухню, запыхавшаяся, и замерла на пороге.

Макс стоял спиной к окну, за которым уже вовсю хлестал дождь. В руке он сжимал фирменную коробку с телефоном. И он был... весь в ссадинах.

Я ахнула, рука сама потянулась ко рту. Его нижняя губа была распухшей и разбитой, запекшаяся кровь темнела в уголке. Переносица была красной и припухшей, а под левым глазом наливался сине-багровый фингал.

— Макс! Боже мой! — я подбежала к нему, забыв о всякой осторожности. — Что случилось? Кто тебя так? Кто тебя побил?!

Он повернул ко мне лицо, и в его глазах, несмотря на боль, читалось дикое, хищное удовлетворение. Он усмехнулся, тут же поморщившись от боли в губе.

— Не волнуйся, красотка, — его голос был немного гнусавым из-за распухшего носа. — Я им больше навалял. Это так, мелочи. Пустяки.

Он легко отмахнулся, как будто говорил о разбитой чашке, а не о своем избитом лице. Но в его взгляде была та самая сталь, то самое «что-то», что заставляло кровь стынуть в жилах. Он не был жертвой. Он был хищником, вышедшим из драки и довольным ее исходом.

Он протянул руку и поставил белую коробку с яблоком на крышку на стол. Движение было резким, немного нервным.

— Держи. Современная модель. Сим-карта уже внутри. Мой номер единственный в записной книжке. Больше никого пока не будет.

Он сказал это так, будто выдавал не подарок, а средство связи строгого режима. Единственный номер. Его номер. Чтобы я всегда была на связи. Всегда могла позвать его. Или чтобы он всегда мог позвать меня.

Я смотрела то на его разбитое лицо, то на коробку с телефоном. Подарок, купленный на деньги, отнятые у кого-то с помощью силы? Или это была просто бытовая потасовка? Но его глаза... в них не было ничего «бытового». Там был холодный, расчетливый огонь.

— Ты... ты уверен, что тебе не к врачу нужно? — тихо спросила я, все еще не решаясь коснуться коробки.

— Я сказал, все в порядке, — его тон стал чуть более резким. Он повернулся к холодильнику и достал бутылку воды. Пил большими глотками, запрокинув голову, и я видела, как напряглись мышцы его шеи. — Не переживай за меня. Лучше телефон посмотри. Должна понравиться.

Он снова посмотрел на меня, и в его взгляде, сквозь боль и усталость, читалось ожидание. Ожидание благодарности. Восторга. Он совершил подвиг — добыл мне телефон. И получил в лицо за что-то, о чем я никогда не узнаю.

Я медленно, будто в замедленной съемке, протянула руку и взяла коробку. Она была холодной и идеально гладкой. Как и все в этом доме.

Открыв коробку, я начала включать телефон и.. Застыла с холодной коробкой в руках, не в силах оторвать взгляд от экрана. Сердце заколотилось где-то в горле, сжимаясь в ледяной ком.

На заставке нового телефона сияла я.

Не сегодняшняя, напуганная и растерянная. А та, что была… кажется, в другой жизни. Мне было чуть меньше, щеки румяные, глаза сияют. Я широко улыбаюсь, подняв в тосте бокал с шампанским. А на заднем фоне угадывается интерьер дорогого ресторана с белоснежными скатертями и хрустальными бокалами.

Тогда мы с Ромой праздновали мое повышение до главного бухгалтера.

Память больно ударила по вискам. Он тогда гордился мной. Купил самые дорогие цветы, заказал столик в лучшем месте. Целовал при всех и говорил: «Моя умница!». Это был один из последних светлых дней, перед тем как его шутки стали колкими, а взгляды — презрительными.

Слезы выступили на глазах. От ностальгии по той, наивной Юле. От жалости к себе. И от нового, пронзительного страха.

Интересно, он ищет меня?

Мысль пронеслась, как молния. Рома. Проснулся ли он в пустой квартире? Поднял ли тревогу? Или… ему все равно? Может, он только обрадовался, что избавился от «бегемота»?

Но тут же другая, гораздо более жуткая мыссть заставила кровь похолодеть.

Откуда у Макса это фото?

Оно было из моей личной, закрытой от всех страницы в соцсети. Той, что я давно не обновляла. Туда были доступны только самые близкие. Я… никому не давала пароль.

Значит… он его нашел. Или взломал. Он следил за мной. Давно. Очень давно. Он знал обо мне все. Мои радости, мои печали, мой брак, мою работу. Он наблюдал. И ждал.

«Почему именно меня?»

Теперь у этого вопроса появился новый, пугающий ответ. Потому что я ему понравилась. Как картинка. Как объект. Как вещь, которую он давно присмотрел и решил забрать. Он изучал меня, как свою будущую собственность.