— Нам не нужно здесь находиться, ваша светлость, — потянул меня за рукав Деламот. — Идемте в комнату месье Генсбура!

Ревизор тоже еще не спал. Он пригласил нас войти и чуть смутился, когда, освобождая стул, переложил на кровать какую-то коробку.

— Для меня большая честь познакомиться с вами, ваша светлость! — он поприветствовал меня с такой церемонностью, что я не смог сдержать улыбки. — Я знаю, сколько средств вы вкладываете в развитие медицинской науки, и счастлив, что лично могу выразить вам за это благодарность.

— О, уверяю вас, я вовсе этого не заслуживаю! Мой дед действительно был одним из основателей той премии, что вручают лучшим врачам Эларии, а я всего лишь продолжаю выделять на это средства. Сейчас же я приехал сюда, месье Генсбур, для того, чтобы обратиться к вам с маленькой просьбой.

— Разумеется, ваша светлость! — торопливо откликнулся ревизор. — Всё, что вам будет угодно!

Даже при тусклом свете свечи мне было видно, как заалели его щеки.

— Насколько я знаю, месье, вы прибыли в Тирелис, чтобы оценить работу мадемуазель Эстре. Так вот, сударь, я буду вам чрезвычайно признателен, если вы учтете при этом и мое личное мнение.

— Конечно, ваша светлость! Ведь именно вы выделяете средства на городскую больницу. Ваше мнение особенно ценно! И насколько я знаю, вы как раз направляли в столицу запрос о замене мадемуазель Эстре другим доктором.

Я поморщился от этого напоминания и порадовался тому, что эту мину под маской не видел никто.

— Да, — вынужден был подтвердить я, — но это было, когда мадемуазель Эстре только-только приступила к работе. С тех пор многое изменилось, и я имел возможность убедиться в том, что эта девушка — прекрасный врач. И теперь я как раз хотел бы, чтобы мадемуазель Эстре продолжала работать нашим городским врачом.

Он явно пребывал в растерянности. Но за время пути до столицы он наверняка сумеет обдумать мои слова, прийти к правильному решению и выбрать, как преподнести это в своем управлении.

— Могу ли я надеяться, месье Генсбур, что мы с вами поняли друг друга? — спросил я, поднимаясь со стула.

Я бросил на него внимательный взгляд. Он в ответ часто закивал.

— Несомненно, ваша светлость!

Ну, что же, глупцом он точно не был. И наверняка предпочтет быть на одной со мной стороне.

Когда я шел по коридору, то не смог пройти мимо той палаты, в которой мы видели мадемуазель Эстре. Но там ее уже не было. Другая женщина — тоже молодая и тоже очень бледная — сказала мне, что она отправилась отдыхать.

— Я могу разбудить ее, ваша светлость! — испуганно добавила она, узнав меня.

— Нет-нет, ни в коем случае! — возразил я.

Я был рад тому, что мадемуазель Эстре хотя бы иногда позволяет себе отдыхать.

Утром месье Генсбур неожиданно изъявил желание со мной поговорить. Месье Бернар уже отправился запрягать лошадь в повозку, чтобы довести ревизора до станции почтовой кареты. Так что времени для беседы было крайне мало.

— Я хотел сообщить вам, мадемуазель, что после долгих размышлений я пришел к выводу, что ваш метод лечения холеры нуждается в более тщательном изучении. В ситуациях, когда другие средства оказываются бесполезными, полагаю, он действительно может быть применен, но, разумеется, с большой осторожностью.

Что? Я смотрела на него с удивлением, не понимая, к чему он клонит. Еще вчера он был настроен совсем по-другому. Неужели месье Кендалу и в самом деле удалось его подкупить?

Я даже не была уверена, что меня обрадовал этот факт. Мне неприятно было думать о том, что чиновники столь охочи до взяток.

— Означают ли ваши слова, что я могу продолжать медицинскую практику?

— Именно так, мадемуазель, — важно кивнул он. — Но я надеюсь, что в дальнейшем вы будете более благоразумны. А также прошу вас после того, как эпидемия холеры в Тирелисе пойдет на спад, представить в управление для изучения описание всех случаев применения вашего метода.

Я пообещала ему составить подробный отчет, и он забрался в повозку, весьма довольный собой. А рядом с ним на пассажирское сиденье месье Бернар поставил ту самую коробку, что накануне привез Амбуаз Кендал.

И я вернулась на кухню, где меня ждали мадам Бернар и Мелани, в весьма противоречивых чувствах.

— Ах, мадемуазель, какая вам разница, по какой причине этот месье принял такое решение? — воскликнула Жаклин, когда я рассказала о подаренной ревизору горжетке. — Главное, что вы можете продолжать работать в нашей больнице. А уж доктор Вилар, уж вы поверьте, в Тирелис ни за что не вернется!