Хоть подобный уклад в случае непредвиденных происшествий порождал ряд неизбежных сложностей, он предотвращал конфликт между поколениями, а также способствовал формированию особой эмоциональной привязанности и нерушимых дружеских уз между членами коллектива.

Едва подумав об этом, Шэнь Цинцю не мог не вспомнить о ещё одном обычае.

Каждый из глав пиков Цанцюн старшего поколения, избирая преемника из числа учеников, менял его имя на соответствующее его поколению, дабы подчеркнуть перемену в статусе. И надо же было такому случиться, что из всех возможных имён, которые можно присоединить к «Цин», его предшественнику досталось именно «Цю» – против него воистину ополчился весь мир!

Оригинальный Шэнь Цинцю всегда питал смертную ненависть[136] к этой второй части своего имени, но поделать с этим ничего не мог – ведь это имя пожаловал ему учитель. Чьё сердце от такого не преисполнилось бы невыносимой горечи? Даже Шэнь Цинцю не удержался от того, чтобы посвятить полминуты оплакиванию участи книжного злодея. Неудивительно, что тот не питал ни особого почтения, ни благодарности в адрес прежнего главы пика Цинцзин.

Тем временем два человека на уступе скалы вступили в беседу. Напоследок бросив взгляд на погружённого в работу маленького Ло Бинхэ, Шэнь Цинцю погладил его по голове нематериальной ладонью и, оттолкнувшись от земли, взвился в воздух. Он приземлился рядом с двумя главами пиков и прислушался к их разговору.

– Кажется, в этом году претендентов ещё больше, чем в прошлом, – заметил Юэ Цинъюань.

Шэнь Цзю прищурился, глядя на скопление детей; по его лицу невозможно было догадаться, радует его подобный наплыв желающих или, напротив, раздражает. Еле заметное движение двух пальцев – и веер слегка приоткрылся, чтобы тут же сложиться вновь.

В этот момент к ним присоединился третий.

– Приветствую главу школы! – поклонился он, не удостоив Шэнь Цзю ни единым взглядом; тот, в свою очередь, окатил подошедшего почти ощутимым потоком неприязни.

Такой охренительно крутой персонаж не мог быть никем иным, как Великим и Ужасным Лю!

Лю Цингэ на тот момент занимал пост главы пика Байчжань от силы несколько лет, а потому в выражении его лица ещё читались следы неопытности, в глазах пылала юношеская злость, а в движениях ощущалась безудержная порывистость.

– Шиди Лю, ты как раз вовремя, – поприветствовал его Юэ Цинъюань. – Тебе тоже не помешает на них взглянуть. Какие из них представляются тебе достойными?

– Вот у этого лучшие задатки, – сообщил Лю Цингэ, окинув претендентов одним-единственным взглядом.

Шэнь Цинцю кивнул в немом одобрении: похоже, у Великого и Ужасного Лю и впрямь глаз намётан, ведь он тотчас выделил Ло Бинхэ, старательно копающегося в земле спиной к ним.

– Возьмёшь его, шиди Лю? – тут же предложил Юэ Цинъюань.

– Пусть сам приходит, если пожелает, – ответствовал Лю Цингэ.

Таковы уж обычаи пика Байчжань: можете явиться туда в любое время, если не боитесь, что вас отметелят по первое число. Если же вместо того, чтобы подняться туда, отчаянно умоляя избить вас до полусмерти, вы будете сидеть на попе ровно, ожидая, пока вас выберут, – то будьте уверены, путь на пик Байчжань для вас закрыт.

– Природные задатки ещё не гарантируют выдающихся достижений, – равнодушно бросил Шэнь Цзю.

– Во всяком случае, ему не сложно будет превзойти того чудака[137], который вздумал вступить на путь совершенствования в шестнадцать лет, – отозвался Лю Цингэ, по-прежнему не глядя в его сторону.

…Похоже, эти двое и вправду на дух друг друга не переносили. Подумать только – Лю Цингэ всегда был скуп на слова, в особенности с теми, кто был ему не по нраву, и всё же разорился на столь длинную фразу лишь ради того, чтобы уязвить Шэнь Цзю!

То, что после такого сам Шэнь Цинцю умудрился как-то с ним поладить, можно было счесть чудом из чудес.

– Шиди Лю! – одёрнул его Юэ Цинъюань.

Не желая выслушивать поучения, Лю Цингэ как ни в чём не бывало повернулся к нему спиной:

– Я на тренировку.

Вот он был тут – и только его и видели, в этом он весь. Шэнь Цзю застыл на месте, всё ещё трясясь от злости из-за последнего замечания. Его пальцы с такой силой стиснули веер, что тот жалобно затрещал.

– Шиди Лю совершенно не умеет вести себя в обществе, – беспомощно заметил Юэ Цинъюань. – Ты ведь и сам знаешь, что не стоит вступать с ним в пререкания.

Шэнь Цзю гневно фыркнул, явно собираясь отвесить ехидное замечание в ответ, но ему помешала вскарабкавшаяся на скальный уступ Нин Инъин.

– Учитель, учитель! – защебетала она, обхватив Шэнь Цзю за пояс. – У Инъин наконец появится новая шимэй или шиди?

При виде неё выражение лица Шэнь Цзю тотчас смягчилось:

– А тебе бы хотелось?

Нин Инъин радостно закивала. Подняв голову, Шэнь Цзю взмахнул веером и вновь оглядел долину, явно что-то просчитывая, судя по сузившимся в задумчивости глазам.