Мысль о том, что Миша просто ушёл и бросил её, сверлила мозг. Она отшила его в тот вечер у костра. В очередной раз. Но этот раз стал последним. Он просто оставил её одну, потому что хотел наказать.

Миша вопросительно посмотрел на неё.

– Неужели что? Ты подумала… Ты серьёзно подумала, что я бросил тебя? Нет!

Она поняла, что начала дышать, только когда увидела в его глазах искреннее негодование. Подошла и приложила палец к его губам.

– Ладно. Расскажешь потом. А сейчас пошли завтракать. Я готова съесть двойную порцию сырников и выпить три кружки кофе.

Подчинившись порыву, взяла его за руку. Ей казалось важным быть как можно ближе. Стереть из памяти те дни, когда они были далеко друг от друга. Ощущать его кожей.

Миша на секунду замер, но руки не отнял. Только сжал еле уловимым движением пальцев.

***

Они завтракали в знакомой столовой, небольшом помещении с раздачей, блестевшей гастроёмкостями из нержавейки, наполненной грохотом стаканов, запахами котлет и компота из сухофруктов. В зале стояли столы на металлических ножках и стулья с одинаково изогнутыми спинками. Сколько ни делай ремонт, в этом помещении сохранится ностальгический дух советских едален.

К десяти часам утра, когда завтрак прошёл, а до обеда оставалась пара часов, в столовой было пусто, и Саша с Мишей оказались единственными посетителями. Ели молча. Миша поковырялся в тарелке со сдобренной сливочным маслом овсянкой, а Саша навернула, как и обещала, двойную порцию сырников с джемом. Она набивала изголодавшийся по нормальной еде желудок, словно пыталась заткнуть какую-то дыру внутри, но не почувствовала удовольствия от процесса.

Всё казалось другим, ненастоящим. Посёлок, номер в гостинице, столовая, еда, даже она сама. Как будто её как никудышную актриску вытолкнули на сцену и заставили сыграть главную роль, а она забыла слова.

Как бы она ни скучала, как бы ни рвалась к нему, сейчас Миша, сидя на расстоянии вытянутой руки, её единственный друг, напарник и спаситель, был бесконечно далеко. Она не могла заговорить о главном, о том, что поняла там, в лесу. Не могла сказать, что всё изменилось, и от этого Сашу окутывало тошнотворное ощущение фальши. Слова липли на зубах, как ириска, не желая выходить наружу.

Разве сейчас время скулить и нести романтическую чушь? Нужно разобраться в том, что произошло, и понять, как жить дальше, оправдывала себя Саша.

Миша дождался, пока она утолит голод, настороженно огляделся и, убедившись, что рядом нет чужих ушей, начал без предисловий.

– В ту ночь я долго не мог уснуть, но к утру меня всё-таки сморило. – Он смотрел не на неё, а на свои скрещенные на столе руки. – Проснулся от шороха. Открыл глаза и увидел незнакомого мужика в чёрной шапочке. Он среагировал моментально – подставил нож к моему горлу и велел вставать. Он не был похож на случайного грабителя или какого-то пьяного туриста. В облике, в движениях сквозила холодная уверенность. Он точно знал, что делает и зачем. Но я не мог понять, что ему нужно.

Вставая, запутался в спальнике и чуть не упал, но мужик схватил меня и держал крепко. Мы сделали несколько шагов, я крутанулся, отвлёк его и сиганул в лес. Он за мной. Не знаю, сколько мы пробежали, вряд ли много, но он догнал, повалил меня. Я сумел вырваться из захвата, побежал. И окончательно его разозлил. Тут мои шансы закончились. Он снова настиг меня и вырубил.

Я очнулся утром, когда уже рассвело, и не узнал местность. Хотя узнать её было бы странно – я понятия не имел, где нахожусь. Лес, речка какая-то. Я лежал на камнях с разбитой рожей. Скорее всего мужик оттащил меня подальше, чтобы я уж наверняка не нашёл дорогу, и бросил подыхать. Может, надеялся, что я потону или замёрзну.

Ничего страшного со мной не случилось. Лёгкое сотрясение, царапины на лице, след от ножа на шее. Я был жив и здоров и пошёл по реке. Скоро наткнулся на инспекторов заповедника, которые проводили рейд. Они и доставили меня на своём шитике в Ванавару. А там я сообщил о пропаже Романа и о тебе.

Теперь твоя очередь.

Саша сделала последний глоток кофе и рассказала свою часть истории с того момента, как проснулась и не обнаружила Мишу у костра. Она старалась ничего не скрывать, но то и дело замолкала, чтобы не сболтнуть лишнего. Не выдать, как скучала, как рыдала, как отчаивалась и спорила со смертью. Она кружила вокруг да около, выбирала слова, лукавила и наконец стала противна сама себе. Но смелости назвать вещи своими именами и распахнуть сердце не нашла. Стоило ли вообще открывать рот?

Она разозлилась то ли на себя, то ли на него. Не замечая, что Миша точно так же из последних сил пытается удержаться за тоненькую ниточку фактов, чтобы не выплеснуть эмоции, не сдаться в плен иррациональному страху и гневу, переменила тему:

– Как ты меня нашёл?

– Когда я вернулся в Ванавару, обратился к врачу, и скоро весь посёлок узнал, что произошло. Конечно, слухи поползли самые фантастические, начиная от того, что вас с Ромой задрал медведь, заканчивая тем, что вас украли инопланетяне. И буквально на следующий день ко мне пришла Антонина Михайловна. Она сказала, что Надана Николаевна хочет выслушать мой рассказ о наших злоключениях и помочь. Она ведь предупреждала, что не надо ходить в зону катастрофы.