Мифы он не отделяет от религии, которую считает формой человеческого духа. Итак, отметим, что важным моментом для него представляется взаимоотношение мифа и религии. Стоит выделить другое его положение, согласно которому не было и нет народов без религии. Это еще одна очень важная проблема. Согласно некоторым исследователям более позднего времени, религия появляется в определенный момент истории, а до этого существовала так называемая «дорелигиозная эпоха». Другими словами, признается, что в течение какого–то времени люди жили без религии. Таково, например, мнение отечественного ученого В.Ф. Зыбковца, автора книги «Безрелигиозная эпоха. К истории формирования общественного сознания» (1959). Но проблема здесь, на наш взгляд, состоит в том, что считать религией и считать ли религией древнейшие мифолого–культовые представления или религия это то, что принято рассматривать как мировые религии?

Вико полагает, что мифы не есть результат пустой забавы или развлечения. Они, для него, – исторические памятники, в которых в своеобразной форме запечатлены реальные события, пережитые нашими далекими предками. Поэтому он утверждает, что изучение истории, которая, по его мнению, есть история идей, необходимо начинать с мифов, являющихся ядром любой культуры. Интересно положение Вико о том, что история не имеет иной цели, как сохранение человеческого рода.

Для изучения мифа, как полагает Вико, необходимо использовать этимологию, так как язык есть документ, удостоверяющий все, что когда–то поразило людей. В этом отношении, на наш взгляд, Вико, считавший необходимым привлечение языковых данных, значительно опередил свое время. Практически только в современную эпоху ученые стали серьезно заниматься этимологическими исследованиями. Конечно, этому в немалой степени способствовал высокий уровень развития современной лингвистики.

Удивительным моментом в теории Вико является сближение трех явлений культуры – мифа, языка и поэзии. Все они, по его мысли, являются своего рода зеркалом, отражающим культуру народов.

Очень интересны положения Вико, касающиеся древней поэзии, заключающей в себе его концепцию происхождения поэтического языка из мифа, а прозаического языка – из поэтического. Таким образом, получается, что поэтический язык – самый древний язык, он непосредственно связан с мифом: поэтический символизм имеет, как полагает Вико, своим истоком все тот же миф. Он утверждает, что каждая метафора или метонимия по происхождению является «маленьким мифом». Удивительно тонкое наблюдение! Более того, по его мнению, метафоры превращаются в языковые знаки. И здесь мы видим, какую связь он устанавливает для мифа и языка. Таким образом, согласно Вико, общая символическая природа объединяет миф, поэзию и язык.

Древнейшую эпоху Вико представляет как исключительно поэтическую во всех ее аспектах (логика, метафизика, физика, география и т.д.), что, на наш взгляд, свидетельствует о древнем синкретизме, корни которого восходят к мифу. Это положение Ви–ко будет воспринято исследователями гораздо в более позднюю эпоху. Согласно Вико поэты – теологи, самые древние мудрецы у всех языческих наций.

Стоит отметить, что, с одной стороны, Вико связывает поэзию с тем, что он называет «неразвитой культурой», а с другой – говорит о возвышенном характере древней поэзии. Вспомним в этой связи, что древние греки считали поэзию языком богов. Отсюда – ее возвышенность и сакральность.

Много размышлял о мифе и мифологии один из выдающихся мыслителей–романтиков – Ф.В. Шеллинг (1775—1854), немецкий философ, автор «Философии мифологии». Шеллинг демонстрирует исключительно серьезное отношение к мифологии; он убежден, что миф не является поэтическим или философским вымыслом. Он считает, что существует самостоятельный, законченный мир мифа и что мифологию необходимо изучать «изнутри», как мир с его внутренними законами. (Мы увидим, как подобный подход будет основательно разрабатываться в работах А.Ф. Лосева.) В исследовании мифа Шеллинг исходит из того, что необходимо объяснять не содержание мифа, а его значение. (Эти мысли Шеллинга, на наш взгляд, определенным образом перекликаются с основополагающими тезисами К. Леви–Стросса, строившего свое учение о мифе не на основе синтагматического, т.е. повествовательного, анализа, а на основе парадигматики, в которой выстраиваются некие смысловые структуры.)

Особый интерес Шеллинга к мифологии объясняется тем, что он считал ее исключительно важной для понимания истории народов. В этой связи стоит вспомнить, что для представителей романтизма были характерны поиски истоков национальной психологии, национального духа, поэтому они обращались к фольклору и мифологии.

Философия мифа у Шеллинга является естественным развитием его концепции Абсолюта, согласно которой Абсолют есть недифференцированное тождество природы и духа, субъекта и объекта. Через самораздвоение Абсолюта осуществляется его самопознание. Данный тезис Шеллинга находит свои параллели и в обширном мифологическом материале (о чем свидетельствуют данные, приведенные в разделе данной книги, посвященном мифологическим универсалиям), и в древних учениях, философии древних греков в частности.

Например, главным в учении Прокла (V в. н.э.) является идея о триаде. Он говорит о следующих ступенях триады: пребывание в себе, выступление из себя (эманация, раздвоение – по Шеллингу), возвращение из инобытия обратно в себя (самопознание – у Шеллинга). Как известно, учение Прокла характерно для поздней античной мысли, в нем нашли свое четкое оформление идеи пифагорейской школы, которые присутствуют и у Платона (вторая половина V в. – вторая половина IV в. до н.э.), и у Плотина (III в. н.э.). Судя по всему, Шеллинг был хорошо знаком с идеями античных философов. (О Плотине более подробно речь будет идти в разделе, посвященном категории числа в мифе). Согласно концепции Шеллинга, в мифе видно, как божественное (Абсолют) приходит к самопознанию.

Большой интерес представляют рассуждения Шеллинга о связи мифологии с искусством. Он полагает, что мифология символизирует вечные начала и является материалом всякого искусства; мифотворчество продолжается в искусстве. Другими словами, то и другое сближает творческая природа. Согласно Шеллингу, в искусстве художник занимается индивидуальной творческой мифологией. В данных положениях Шеллинга можно усматривать указание на то, что художник сам творит свой миф, но творит его, очевидно, по законам мифа. Особое отношение Шеллинга к искусству ощущается в следующем его тезисе: Абсолют познается в ходе интеллектуального созерцания в искусстве, которое (искусство) он в некотором смысле ставит выше философии. На наш взгляд, это – весьма любопытное суждение для философа. В учении Шеллинга, конечно, ощущается общее влияние идей романтизма. Многие представители этого идейного и художественного направления сами были поэтами, и это не могло не отразиться на их общем подходе к мифу. Романтики толковали миф, прежде всего, как поэзию, и поэтому многие из них серьезно полагали, что «мифы могут быть правильно поняты только поэтами».