Самымъ крупнымъ изъ русскихъ изслдованій заговоровъ является трудъ Ветухова6). Но онъ не вноситъ ничего новаго въ освщеніе и разъясненіе интересующаго насъ вопроса и въ значительной степени представляетъ компиляцію. Авторъ самъ заявляетъ, что цль его работы — „лишь попытка добытые… предшественниками результаты изслдованій перевести на языкъ современной научной мысли“7), и общаетъ при этомъ держаться главнымъ образомъ направленія, представленнаго Потебней8). По его мннію,

35

при изслдованіи заговоровъ, „надо искать не эпоху, когда они народились, а опредлить т условія, при которыхъ они вообще легко создаются и живутъ привольно“1). Корень происхожденія заговора изслдователь видитъ въ анимизм2). Все одушевлено. Каждая вещь и даже отдльная часть человка ведутъ свою особую жизнь3). Отсюда — вра въ двойниковъ и такія сопоставленія: я и моя голова; я и моя слюна; я и моя доля; и поздне, я и мое слово4). Болзнь понимается, какъ вселившійся злой духъ5). Вотъ почва для пользованія заговоромъ6). „Стоя твердо на изложенной выше теоріи, по которой все въ мір иметъ своего духа, своего двойника, что болзнь есть слдствіе воздйствій злого духа, — естественне всего было ршить, что голосъ, рчь, эхо — это все проявленія того же духа… Отсюда становится понятнымъ, въ какую могучую силу должно было разростись слово, какъ орудіе вліянія злыхъ духовъ на людей: если уже слово человка оказывало удивительное вліяніе на окружающихъ, какая же мощь предполагалась въ звукахъ, въ голос духа!“7). Слово матеріально. „Этотъ предметъ, эта вещь — слово — получило въ ряду… наблюденій, разсказовъ и преданій значеніе чего-то отдльно существующаго“8). Дале Ветуховъ обращаетъ вниманіе на значеніе гипнотизма, внушенія, при заговорахъ. Мысль, также высказанная за нсколько десятилтій до него. „Самые пріемы для достиженія гипноза“, говоритъ онъ, „очень близки, въ основ почти тождественны съ тми, что употребляются при заговорахъ“9). Таковы „т благопріятныя условія, та почва уготованная, на которой ему (заговору) расти привольно“10). Переходя къ формальной

36

сторон заговора, авторъ признаетъ установившееся мнніе о томъ, что главная и первоначальная формула — двучленное сравненіе. Эта часть труда уже сплошная компиляція и состоитъ изъ длиннаго ряда выписокъ изъ статьи Веселовскаго „Психологическій параллелизмъ“, которыя онъ заканчиваетъ слдующими словами: „Этой стороной жизни параллелизма въ значительной мр раскрывается и жизнь, хронологическій, послдовательный ростъ заговора, во многихъ случаяхъ — разновидности параллелизма“1). Главную заслугу изслдователя приходится видть въ объединеніи въ одномъ сборник громаднаго матеріала текстовъ, разсянныхъ въ русской литератур. Но и здсь возникаетъ вопросъ: зачмъ перепечатывались заговоры изъ такихъ крупныхъ и общеизвстныхъ сборниковъ, какъ, напр. — Майкова, Романова и Ефименко? Если авторъ хотлъ создать что-то въ род всеобъемлющей энциклопедіи заговоровъ, то онъ этого не достигъ. Если же у него не было этой цли, то не было и надобности длать безконечныя перепечатки изъ сборниковъ, по богатству и расположенію матеріала стоящихъ вовсе не ниже новаго сборника. Такой пріемъ только замедляетъ работу изслдователя, которому приходится просматривать по нскольку разъ одно и то же. Кром того, такое ограниченіе матеріала сборника, на которое указываетъ самое его названіе „Заговоры… основанные на вр въ силу слова“, длаетъ пользованіе имъ до нкоторой степени неудобнымъ. При заговорахъ должны приводиться и сопровождающіе ихъ обряды. Еще Крушевскій отмтилъ, что „въ большей части случаевъ дйствія вмст съ нкоторыми словами заговора составляютъ сущность послдняго и потому не могутъ быть разсматриваемы отдльно отъ заговора“2). А, слдовательно, и обратно. Какъ важно знаніе этихъ пріемовъ для правильнаго пониманія заговоровъ, мы еще увидимъ. Разсянныя тутъ и тамъ по сборнику замчанія автора показываютъ, что онъ искалъ въ современныхъ заговорахъ боле древней, дохристіанской

37

основы. По его мннію, ране должна была существовать форма, которая потомъ восприняла христіанское содержаніе. Такъ, напр., онъ смотритъ на заговоры отъ лихорадки, отъ шалу.

Въ послдніе годы появились статьи о заговорахъ Е. Елеонской. Одна статья посвящена заговорамъ и колдовству на Руси въ XVII и XVIII столтіяхъ и написана на основаніи данныхъ Московскаго Архива М. Юстиціи1). Сообщаются интересныя историческія данныя, но, къ сожалніе, довольно скудныя. „Судить о точномъ содержаніи заговоровъ по судебнымъ бумагамъ трудно, такъ какъ подлинники въ большинств случаевъ сжигались, и сохранялось лишь ихъ краткое изложеніе или обозначеніе, сдланное дьяками“2).

Все-таки авторъ находитъ, что сохранившіеся въ судебныхъ бумагахъ письменные заговоры, по сравненію съ устными заговорами, отличаются сложностью и носятъ явные слды обработки и книжнаго вліянія3).

Другая статья касается конструкціи заговоровъ4). Основною заговорной формулой Е. Елеонская считаетъ приказаніе, которое „осложняется съ вншней, такъ сказать, стилистической стороны, сравнительными реченіями, посторонними картинами, указаніями на существа сильнйшія. Появленіе такихъ осложненій можно объяснить желаніемъ усилить даваемое приказаніе“5). Авторъ находитъ сходство въ типичныхъ комбинаціяхъ плана сказокъ и плана заговоровъ. По его мннію, напримръ, заговоры блорусскіе „представляютъ собою не что иное, какъ вынутые изъ сказки эпизоды, къ послднимъ и прикрпленъ тотъ или другой заговоръ“6). Причины подобнаго совпаденія

38

лежатъ не въ воздйствіи сказки на заговоръ, а „должны быть усматриваемы въ томъ поэтическомъ мышленіи, которое подъ вліяніемъ извстнаго міровоззрнія, ассоціируя разнообразныя впечатлнія и представленія, создаетъ эпическія картины вообще и затмъ, по мр надобности, размщаетъ ихъ въ различныхъ произведеніяхъ поэтическаго творчества“1).

Изъ сдланнаго обзора видно, какъ русскіе ученые въ своихъ изслдованіяхъ тсно примыкали другъ къ другу. Такую связь съ предшественниками съ перваго взгляда не такъ легко опредлить у Мансикка, автора послдняго крупнаго изслдованія русскихъ заговоровъ. Отчасти это объясняется тмъ, что онъ имлъ за собою другую традицію изслдованія, традицію зап. — европейскую. Поэтому, чтобы ясне опредлилось мсто его труда среди другихъ изслдованій, я и постараюсь разсмотрть, насколько это для меня сейчасъ возможно, опыты изученія заговоровъ на Запад, главнымъ образомъ въ Германіи. За цльный и систематичный обзоръ я не берусь и предлагаю только часть того, что мн случайно попалось подъ руки во время работы. Но, судя уже и по этимъ отрывочнымъ свдніямъ, можно заключить, что заговорная литература тамъ разработана слабе, чмъ у насъ2). Да это и вполн понятно. У насъ собрано громадное количество заговоровъ. Этимъ, конечно, объясняется то вниманіе, какое имъ было удлено учеными, и плодотворность ихъ изслдованій. По количеству собраннаго матеріала ближе другихъ подходятъ къ намъ нмцы. Но и они далеко отстаютъ. Хотя русскіе ученые, при изслдованіи заговора, и начали съ пересаживанія на русскую почву миологическихъ взглядовъ Гримма, Шварца, Куна, но уже довольно скоро въ лиц Потебни они съ ними порвали. Въ нмецкой же литератур отголоски ихъ доходятъ до нашихъ дней чрезъ Вутке, Аммана, Эбермана. И только въ самое послднее время Мансикка ршительно порываетъ съ

39

ними. Началомъ изученія нмецкихъ заговоровъ, кажется, надо считать открытіе знаменитыхъ Мерзебургскихъ заговоровъ въ 42-мъ году. Такъ какъ честь ихъ открытія принадлежала миологической школ, то понятно, какое толкованіе должны были они получить, a затмъ и вс вообще заговоры. Яркимъ представителемъ миологическаго взгляда на заговоры является Вутке. Онъ такъ же, какъ и наши миологи, приписываетъ заговорамъ дохристіанское происхожденіе и христіанскій элементъ въ нихъ считаетъ позднйшимъ наслоеніемъ1). Всю массу заговоровъ онъ раздляетъ на два вида: одинъ иметъ форму приказанія, другой — форму повствованія2). Подъ второй группой онъ разуметъ заговоры съ эпическою частью и усматриваетъ въ нихъ параллелизмъ мышленія (Parallelismus der Gedanken). Сравнивая параллелистическія формулы съ симпатическими средствами, Вутке говоритъ: „Чмъ является въ вещественной чар симпатическое средство, тмъ въ идеальной сфер — формула-параллелизмъ“3). Эти-то формулы-параллелизмы (Parallelformeln) онъ и считаетъ древнйшими и первоначальными у нмецкаго народа, потому что он „гораздо боле отвчаютъ простодушному, остроумному и мистическому характеру нмецкаго народа; он невинне и скромне, чмъ другія, которыя въ гораздо большей степени носятъ на себ печать мага, гордаго своимъ знаніемъ и искусствомъ“4).

Такую же древность, какъ и Вутке, приписываетъ заговорамъ, много лтъ спустя, и Амманъ. Онъ возводитъ ихъ къ языческой молитв. Вотъ что находимъ въ его предисловіи къ сборнику заговоровъ, вышедшему въ 1891 г. „Древнйшіе, прекраснйшіе заговоры у всхъ народовъ переходятъ въ молитвы, которыя произносились при жертвоприношеніяхъ. Древнйшіе заговоры нмецкаго народа по крайней мр восходятъ къ тмъ временамъ,

40

когда народъ еще врилъ въ свою первобытную религію и самодльныхъ боговъ. Можетъ быть, древніе заговоры часто являются ничмъ инымъ, какъ омертввшими формулами молитвъ временъ язычества. Потомъ, во времена христіанства, вмсто языческихъ божествъ, выступаютъ Богъ, Христосъ, Марія, апостолы и святые“1).