264

нельзя было уничтожить“1). И подъ такими образами, какъ чудесное дерево или Латырь камень, надо поискать, нтъ ли, кром христіанскихъ символовъ, какой реальной основы, основы, которая могла бы притянуть къ себ символы и представить почву для ихъ широкаго распространенія въ народ. Латырь камень, такъ хорошо знакомый народной литератур, занимаетъ и въ заговорахъ первое мсто. Почему? На какой якорь онъ здсь такъ прочно сталъ? Мы раньше видли, что образы эпической части притягивались, опредленными предметами, участвовавшими въ соотвтствующихъ симпатическихъ обрядахъ, породившихъ данные мотивы. Касаясь Латыря камня, прежде всего мы наталкиваемся на то препятствіе, что онъ не связанъ ни съ какимъ опредленнымъ мотивомъ. Онъ встрчается въ самыхъ разнообразныхъ заговорахъ. Это обстоятельство сбиваетъ съ пути на первомъ же шагу. Въ какомъ направленіи двигаться? Однако попытаемся все-таки, комбинируя различныя разрозненныя данныя, отыскать то, что задавилъ собою Латырь камень. Прежде всего припомнимъ, что камень — врачебное средство. Завидное свойство именно его „каменность“, нечувствительность. И это свойство стараются передать больному члену. Такъ, при зубной боли тремя камешками зачеркиваютъ щеку2). Видли мы, что прикосновеніемъ камня лчатъ и головную боль (стр. 146). Но этимъ не ограничивается сфера его примненія. Имъ останавливаютъ и кровь. Man nimmt einen Stein, wo man ihn findet, merkt sich genau die Stelle, wo er gelegen, und spricht den Vorschriften ber Formel nachkommend:

Jetzt mehme ich den Stein

Прочитавши формулу три раза, кладутъ камень на прежнее мсто и въ прежнее положеніе3). Формула, очевидно,

265

представляетъ изъ себя простое поясненіе дйствія. Но по описанію, данному при этомъ дйствію, оно съ текстомъ не совпадаетъ. Въ текст говорится о прикладываніи камня къ пораженному мсту, а на самомъ дл этого не совершаютъ. Произошло явленіе, аналогичное съ примромъ Потебни. Тамъ приколень брался въ руки, но среди пчельника не втыкался. Здсь камень берется въ руки, но къ ран не прикладывается. Но онъ прикладывался въ другихъ случаяхъ. Эберманъ приводитъ слдующій рецептъ: берутъ камень изъ прохладнаго мста и трутъ имъ рану1). Кровь можетъ отъ этого сгуститься (какъ камень). Латыши тоже знаютъ употребленіе камня при кровотеченіи2). И въ ихъ заговорахъ камень упоминается очень часто. „Пристать къ срому камню… чтобы кровь не текла“3). Ассоціація, по какой привлеченъ камень, ясна: „Пусть затвердетъ кровь, какъ красные камни“4). Но, когда формула отрывается отъ обряда, то образъ кирпича, камня пріобртаетъ уже нкоторую таинственность. Говорится уже о какой-то красной двиц и — „тамъ красный кирпичъ. Сколько разъ схвачу, столько разъ Богъ поможетъ…“5). Это все еще откликается обрядъ. Но вотъ онъ уже окончательно забыть. Въ заговор идетъ рчь о 3-хъ двахъ, идущихъ по морю, о камн и мдной платин6). Происхожденіе послдняго образа намъ уже знакомо (стр. 222). Говорится о трехъ красныхъ двахъ и о трехъ кирпичахъ: красномъ, черномъ и бломъ7). Здсь уже замчается вліяніе мотива трехъ розъ. Нмецкіе заговоры даже указываютъ на то, что человкъ становился на камень:Ich stelle mich auf einen harten Stein, ich habe Klag’ an meinem Bein…“8). Длалось ли это на самомъ дл? Длалось.

266

При болзни ногъ, больной садится на камень, дуетъ на больную ногу и говорить: „S. Peter sass auf einen Stein u. hatt ein boses Bein… es wird in drei Tagen gut, im N. etc.“1). Итакъ, значитъ, больной садился на камень. Существовала, камъ мы только что видли, и формула, поясняющая дйствіе. Потомъ дйствіе забылось, оставивши слдъ въ эпической части. Приведенный нмецкій примръ еще сопровождается дйствіемъ. Но французы, сохранивши мотивъ заговора, уже забыли соотвтствующій обрядъ. — Sainte Apollonie, qui ^etes assise sur la pierre; sainte Apollonie, que faites-vous l`a? — Je suis venue ici pour le mal aux dents. Si c’est un ver, il se sortira: si c’est une goutte, elle s’en ira2). А разъ дйствіе забыто, то камень, на который садится святой, можетъ принять и идеальныя свойства. Подобныя явленія мы уже видли. И вотъ камень изъ простого обращается въ мраморный „Sainte Appoline 'etant assise sur la pierre de marbre…“3). Мотивъ извстенъ и у англичанъ. И у нихъ разсказывается, какъ Петръ сидлъ на камн плача и на вопросъ Христа отвчалъ: у меня болятъ зубы4). Этотъ англійскій заговоръ Эберманъ сближаетъ съ древнйшимъ памятникомъ даннаго мотива, обрывкомъ латинскаго заговора (1100 годъ), начинающагося такъ: Sanctus Petrus supra marmoream…5). Эберманъ разсматриваетъ выше приведенные нмецкіе заговоры, указывающіе на лченіе камнемъ, какъ распространеніе боле ранней формулы камня, о который свихнула ногу лошадь въ зибенбургскомъ заговор. Мн, напротивъ, кажется, что эти формулы совершенно независимы отъ послдней или, если между ними есть какая-нибудь связь, то какъ разъ обратная той, что предполагаетъ Эберманъ. Что касается заговоровъ отъ зубной боли, то независимость ихъ отъ зибенбургскаго мотива боле чмъ вроятна. Интересно положеніе, какое,

267

по одному заговору, занимаетъ страдающій зубами Петръ.Petter was Laying and his head upon a marrable Ston1). Это говоритъ о томъ, что Петръ не случайно оказывается на камн; онъ пришель къ камню потому, что у него болятъ зубы. Выше мы видли, какъ св. Аполлонія отвчала, что она на камн ради зубной боли. Когда-то требовалось положить челюсть на камень. Среди памятниковъ отреченной литературы есть „молитва священномученика Антипы зубная“, прежде чтенія которой требовалось положить двнадцать поклоновъ, сказать сорокъ разъ „Господи, помилуй“ и „положити челюсть на камени“2). Если можно лчить зубную боль, положивши, какъ Петръ, голову на камень, то, очевидно, можно такимъ же способомъ лчить и головную боль. Мы уже видли, что головную боль лчать камнемъ. Соотвтственно съ этимъ и въ эпическихъ заговорахъ отъ головной боли разсказывается о Христ, сидящемъ на мраморномъ камн3). Итакъ, древнйшій памятникъ связанъ съ лченіемъ зубной боли. Это обстоятельство подтверждаетъ то положеніе, что подъ мраморнымъ камнемъ заговоровъ, кроется реальный камень, врачебное средство. Заговоры сохранили ясныя указанія на такую роль камня, упоминающагося въ зубныхъ заговорахъ. Приведенный въ морфологіи заговоръ со сквознымъ эпитетомъ „каменный“ читается надъ камнемъ. Въ заговорахъ отъ зубной боли постоянно говорится о мсяц въ неб, мертвец въ гроб, камн въ мор, зайц въ пол, щук въ вод, дуб въ пол или на мор. Вс эти образы почерпнуты изъ симпатической практики. Мы уже видли, какъ пользуются трупомъ для лченія зубной боли. Видли, какъ съ тою же цлью пользуются деревомъ (дубъ, рябина, бузина). Видли, почему при лченіи зубной боли играютъ роль животныя, обладающія крпкими зубами (кошки, крысы, мыши и зайцы и т. п.). Видли, наконецъ, и пользованіе камнемъ. Отъ всхъ этихъ предметовъ хотятъ получить ярко выраженныя въ нихъ, желательныя для

268

зубовъ качества. „…Якъ крпокъ зялёный дубъ у поли, кабъ такъ были крпки зубы ў роци; якъ блъ блый камень на мори, кабъ такъ были блы зубы у роци; якъ свцелъ широкій мсяцъ на неби, кабъ такъ были свтлы зубы ў роци…“1). Нсколько неясна причина постояннаго обращенія къ мсяцу при заговариваніи зубовъ. Мн кажется, что она кроется, съ одной стороны, въ представленіи мсяца камнемъ, на что намекаетъ слдующій заговоръ: „Мсяцю князю! васъ три въ свтъ: одинъ на неб, другой на земл, a третій въ мор, камень блый…“2). А съ другой стороны, въ ассоціаціи мсяца въ народномъ представленіи съ покойникомъ. Блдный ликъ луны напоминаетъ лицо покойника. Тневыя фигуры на ней — Каинъ, убивающій Авеля. А мы уже видли, что древніе считали зубы человка, умершаго насильственной смертью, особенно полезными при лченіи зубной боли (стр. 137). „Какъ у мертвыхъ зубы не болятъ, такъ бы у меня… зубы не ныли…“3). По этой ассоціаціи и обрающаются къ мсяцу. „Выйду я въ широкую улицу, посмотрю и погляжу на младъ свтелъ мсяцъ: въ томъ младу мсяцу два брата родные, Кавель (sic) да Авель, какъ у нихъ зубы не болятъ…“4). Такимъ образомъ, можно допустить, что мсяцъ попалъ въ зубные заговоры, благодаря ассоціаціи съ покойникомъ и камнемъ. Могло вліять также и сходство молодого мсяца съ зубомъ.

О лченіи камнемъ свидтельствуетъ, по моему мннію, и слдующій заговоръ: „Молодикъ, молодикъ, д ты бывъ? У Вадама! Ти были люди у Вадама? — Были! — Що яны ядять? — Камянь! — Ти болять у ихъ зубы? — Не болять! — Нехай у р. б. Гришки не болять“5)!

Цлебные камни, и не отъ одной только зубной боли, находятся въ изобиліи по всей Европ. Близъ Пуатье дтей, у которыхъ плохо развивается задъ, водятъ къ большому камню съ дырой по средин, бросаютъ нсколько

269

монетъ въ эту дыру, читаютъ молитву и уводятъ ребенка. Это называется ходить `a St Fesset St Fesset — камень среди поля съ впадиной, въ которую сажаютъ слабыхъ дтей1). Совершенно аналогичная картина рисуется, какъ мы видли, въ заговорахъ: больной, сидящій на камн. Извстно множество камней съ дырами, сквозь которыя протаскиваютъ больныхъ, чтобы получить исцленіе. Особенно много ихъ въ Ирландіи и на остров Кипр (боле 50). Культъ камней былъ широко распространенъ въ Европ. Поклоненіе камнямъ осуждалось въ VII в. архіепископомъ Пентербернскимъ Теодорикомъ, и, въ числ другихъ языческихъ дйствій, оно было запрещено въ X в. королемъ Эдгаромъ и въ XI в. Канутомъ. Французы покланялись камнямъ еще нсколько вковъ посл введенія у нихъ христіанства. Соборъ въ Лентин 743 г. запрещаетъ вс суеврные обряды, совершаемые у камней и дубовъ. Эти камни находились въ самыхъ пустынныхъ и уединенныхъ мстахъ, и народъ приносилъ туда свои обты и дары2). Безспорно, что подобные камни нашли отраженіе въ заговорахъ. „Посреди деревни камень, посреди камня отверстіе, вокругъ отверстія змя; туда я отсылаю болзнь“3).

Was ist weithin zu sehen? Ein Feld ist weithin zu sehen.

Вокругъ нашего Латыря камня также, по народному врованію, на Воздвиженіе собираются зми. Да и названіе

270