252

„И взойду я рабъ Божій (имя рекъ) на Сіонскую гору, и стану я рабъ Божій (и. р.) на желзномъ току подъ мднымъ потолкомъ…“1).

На Сіонскую гору можно и не подыматься. Молитва отъ нечистой силы просто говоритъ:

„Огородзи яго, Господзи, каменною сцяною и накрый яго, Господзи, горячую ско’родою, подмосьци яму, Господзи, зялзную доскою. Тоды яго вдзьма-чародзйница имець, якъ каменную сцяну илбомъ пробъець, горячую ско’роду языкомъ пролижець, зялзную доску ногою проломиць2).

Здсь уже намъ встрчаются предметы не столь не обыкновенные, какъ токъ желзный, потолокъ мдный; дло идетъ о боле простыхъ вещахъ: вмсто тока — только доска желзная, вмсто потолка — сковорода. Пойдемъ дале — не найдемъ ли еще какихъ указаній.

„И становлюсь я рабъ Божій (и. р.) въ горшокъ и въ котелъ желзный, отыкаюсь кругомъ себя раба Божія (и. р.), въ тридесять тыновъ желзныхъ, и замыкаюсь въ тридесять замковъ желзныхъ отъ своихъ супостатовъ…“3).

Оказывается, что и безъ желзной доски можно обойтись. Достаточно просто стать въ котелъ желзный. Дале -

„Становлюся я раба божія и заговарююся и замовляюся отъ чаровника. Становлюся на мдзянымъ тазу, закрываюся золотымъ тазомъ, обгорадживаюся зялзнымъ тыномъ, замыкаюся тридзевяць замками“ и т. д.4).

Вотъ свидтельства текстовъ; вс они указываютъ въ одномъ направленіи. Человкъ, вроятно, становился на сковороду, въ котелъ, тазъ и накрывался тазомъ, сковородою и т. п., изображая такимъ образомъ вокругъ себя тынъ желзный и потолокъ желзный и совершенно не думая ни о какихъ зоряхъ и небесахъ. Употребленіе въ свадебныхъ оберегахъ сковороды — явленіе довольно распространенное.

253

„Клтникъ (оборонитель свадьбы) становитъ жениха и невсту на сковороду и перевязываетъ ихъ чмъ-то три раза“1). Женихъ становится на сковороду, положенную на колно матери2). Свекровь кидаетъ невст подъ ноги сковороду3). Употребляется сковорода и при скотьемъ оберег. Выгоняя первый разъ скотъ, кладутъ въ воротахъ запертый замокъ безъ ключа и наверхъ сковороду, покрываютъ навозомъ, и черезъ это хозяинъ выгоняетъ скотъ4). Что касается прикрыванія человка сковородою, то на это сохранились лишь косвенныя указанія. Въ одной сказк у Аанасьева разсказывается, какь герой, ночевавшій три ночи надъ умершей и встававшей по ночамъ вдьмой, въ послднюю, самую страшную ночь спасался отъ вдьмы, прикрываясь именно сковородой5). На мой взглядъ, въ сказк отразилась врная бытовая черта. Любопытно, что иногда въ сказкахъ сковородою защищается отъ зминаго зуба лиса. Употребленіе магическихъ средствъ животными хорошо извстно по „Рейнике-Лису“.

Такимъ образомъ, вполн возможно въ подобныхъ обрядахъ искать источникъ формулы тына. Присущій русскимъ заговорамъ неудержимый полетъ фантазіи, отразившійся въ пріем „симпатической гиперболы“, развернулся въ этомъ мотив во всю ширь. Читая заговоръ отъ колдуновъ, говорятъ: „упыраюсь на мдный токъ огоражываюсь желзнымъ тыномъ отъ земли до неба…“6). Дно сковороды — токъ, края — тынъ. Когда обрядъ былъ забытъ, изъ этого реальнаго образа выросъ цлый рядъ фантастичныхъ картинъ. Но разборъ ихъ требуетъ спеціальной работы, здсь же меня интересуетъ лишь возможность опредленія источника мотива.

Съ мотивомъ „желзнаго тына“ тсно переплелся мотивъ „чудеснаго одванія“. Читающій заговоръ не только

254

окружаетъ себя тыномъ, но еще одвается небомъ, покрывается облаками, подпоясывается ясными зорями, обсаживается частыми звздами и т. д. Что это значитъ? Видть и здсь указаніе на какое-нибудь забытое дйствіе было бы натяжкой, для которой ни въ заговорахъ, ни въ обрядахъ нтъ ни малйшихъ данныхъ. Для миологовъ, конечно, тутъ нтъ никакого затрудненія; даже напротивъ: здсь-то имъ и развернуться. Чудесное одваніе, напр., Аанасьеву говоритъ о томъ, что человкъ, читавшій заговоръ, отдавалъ себя подъ защиту высшихъ силъ1). Зелинскій раздляетъ это мнніе2). Принимаетъ его и Потебня3). Мансикка съ своей точки зрнія отыскиваетъ и въ этомъ мотив христіанскую символику. Указывая на то, что среди спасительныхъ одяній встрчается иногда блая риза и поясъ Богородицы, которымъ въ апокрифахъ и легендахъ приписывается цлебная сила, онъ старается доказать, что мы имемъ дло съ символами Богородицы, и приводитъ слдующую цитату: „Одяйся небомъ, покрывайся облаки, препоясайся поясомъ и силою Пречистыя Богородицы [и святыми ангелы]“. Изъ этого уже, по его мннію, ясно, что иногда вмсто пояса могла появиться сама утренняя звзда, т. е. Богородица. Могла явиться слдующая формула: „Покрываюсь я чистыми звздами, окружаюсь святымъ образомъ, о Господи, свтлое солнышко, Матерь Божія, покрой и защити меня твоимъ покровомъ отъ всякаго врага“4). Солнце же — символъ Іисуса Христа5).

Трудно согласиться съ такими толкованіями. Мн кажется, что одно сопоставленіе различныхъ варіантовъ мотива можетъ само указать источникъ, изъ какого онъ родился. Въ одномъ заговор у Виноградова читаемъ: „Одяйся свтомъ, яко ризою; пропинаяй небо, яко кожу, покрываяй облаки, препоясай поясомъ Пречистыя Богородицы,

255

свяжи уста…“1) Въ другомъ: „Заклинаю тя одвающимся свтомъ, яко ризою, единмъ, имющимъ безсмертіе…“2) (по контексту — Христомъ). Въ третьемъ: „Заклинаю васъ, бсовъ, одвающимся свтомъ, яко ризою“3). Дале: „одяся свтомъ, яко ризою, покрываюся облакомъ…“4). „Одяйся небомъ, покрывайся облакомъ, препоясайся поясомъ и силою Пречистыя Богородицы…“5). „Одваюсь свтомъ, опояшусь свтлою ризою, покроюсь облакомъ…“6). …„Прикрыхся небесы, преодяхся облаки и защитихся честным крестом…“7) …„Самъ Господь Іисусъ Христосъ обвертитъ въ облака меня, р. б. и. р., покроетъ краснымъ солнцемъ, подпояшетъ зарею утреннею, подтычетъ частыми звздами…“8). „Надну утреранній блый свтъ и застегаюсь утреранними мелко-частыми звздами…“9). И такъ дале. Варіаціи безчисленны. Но кажется несомнннымъ, что колыбель ихъ въ псалм Давида 103: „Одяйся свтомъ, яко ризою, простираяй небо, яко кожу: покрываяй водами превыспренняя своя, полагаяй облаки на восхожденіе свое…“ Всякій знакомый съ заговорами знаетъ, какое большое вліяніе оказала на нихъ церковная литература. Не говоря уже о томъ, что цлые заговоры слагались прямо подъ ея вліяніемъ, масса отдльныхъ церковныхъ изреченій разсялась по заговорамъ, вкропившись въ нихъ. Разъ попавши въ заговоръ, въ уста народа, они уже подвергались тамъ всевозможнымъ переработкамъ. Возьмемъ, для примра, хотя бы слдующую фразу: „Христосъ воскресе и разбилися ўси ўраги яго, ненавидзящихъ яго сажаець ихъ у дымъ, счахнуць отъ лица, якъ воскъ отъ огня“10). Не подлежитъ сомннію, изъ чего развилась эта

256

фраза. — Какъ видимъ, мотивъ „чудеснаго одванія“ занимаетъ совершенно особое мсто въ ряду другихъ разобранныхъ мотивовъ. Въ то время, какъ т происходятъ отъ симпатическихъ обрядовъ, этотъ иметъ книжный источникъ. Въ то время, какъ т являются основами разрабатывающихъ ихъ заговоровъ, этотъ только эпизодически вводится въ заговоры. Впервые появился онъ, какъ кажется, въ заклинаніи св. Кипріана и оттуда уже, въ искаженномъ вид, проникъ въ другіе заговоры. Въ заклинаніе же первоначально была введена цльная фраза изъ псалма, и относилась она не къ читающему заговоръ, а къ Господу.